Райан положил руку ему на плечо.

— Тебе лучше пойти домой и попытаться уснуть.

Клинт затряс головой.

— Я никуда не пойду.

Алекс кинул на Райана негодующий взгляд.

— Идиот! Разве можно оставить женщину, которую любишь, в такой ситуации?

— Как ты меня назвал? — ошарашено переспросил Райан.

— Идиотом, идиот!

— Скажи спасибо, что мы в больнице. Но я еще вернусь к этому разговору, — прищурился Райан.

Но Клинт едва слышал их перепалку. Он забыл и друзей, и свой гнев, и свои страхи.

В голове его осталось только одно слово:

Любовь.

Это слово попало ему в самое сердце. Значит, Таре все-таки удалось пробить его железную броню — сотней мелких и нежных ударов: своим очарованием, заботой, искренностью, непредсказуемостью…

Любовь.

Неужели это правда? В его изуродованной груди еще может зародиться такое чувство? После того, как он совершенно уверился, что больше никогда не сможет никого полюбить?

Клинт почувствовал, как его рот растягивается в счастливой и абсолютно неуместной улыбке.

— Ты посмотри на него! — Райан все еще препирался с Алексом. — Он уже выглядит, как сумасшедший. Ему нужен сон, а то он совсем сдуреет.

— Мне нужна Тара, — тихо и недоуменно произнес Клинт.

Потом рассеянно кивнул друзьям и пошел обратно в палату.

Он чувствовал, что должен быть рядом. Даже если Тара его не слышит, он должен сказать ей: она изменила его жизнь, сумела прогнать его ночные кошмары.

Ему необходимо было взять ее за руку и поблагодарить за то, что она освободила его от прошлого.

И теперь он снова хочет жить.

Из пелены тумана медленно выступали очертания знакомой комнаты. Тара увидела сначала свет, потом движение, потом его источник.

Какой-то человек подошел к ее кровати.

— Клинт? — позвала она. Голос едва вырывался из обожженного дымом горла.

— Слава богу. Я так боялся, что потеряю тебя, — раздался над ней нежный шепот.

Тара скорее угадала, чем услышала эти слова. Но она знала — это не сон и не тот свет.

Или все-таки?

Она постаралась повернуть голову, но шея не слушалась, а тяжелые веки закрывались сами собой. Она моргнула несколько раз. Наверное, это все-таки тот свет. А точнее, рай. Потому что над ней стоял неправдоподобно красивый мужчина, о котором она мечтала большую часть своей сознательной жизни, и смотрел на нее с небесной нежностью во взгляде.

— С Рождеством, любимая.

Тара никак не могла собрать разбегающиеся мысли. Неужели она так долго была без сознания?

— Уже Рождество?

— Сочельник. Но мне захотелось поздравить тебя немножко раньше. Не возражаешь?

Она слабо улыбнулась.

— Нет…

— То, что вы пришли в сознание, — это лучший подарок, сестра Робертс.

Клинт смотрел на нее именно так, как ей всегда представлялось в мечтах.

— Я долго спала? — спросила Тара. — Если сейчас сочельник…

В глазах Клинта промелькнула боль.

— Несколько дней.

При этой новости Тара обессиленно закрыла глаза. Несколько дней. Она снова услышала гул огня и почуяла удушливый, едкий запах дыма. Ужас накрыл ее подобно огромной океанской волне. Сможет ли она когда-нибудь забыть ту ночь?

Но ведь все позади, успокаивала себя Тара. Она снова открыла глаза и поискала взглядом Клинта, будто залог того, что все будет хорошо.

— Это был он, да?

— Мы так думаем.

— Но зачем? Я не могу понять.

— Невозможно понять действия сумасшедшего, Тара.

По ее спине пополз липкий страх.

— А Джейн и ребенок?

— Они в порядке, — быстро заверил ее Клинт.

— Но мой дом…

— Не думай сейчас об этом.

— Мой дом? — повторила она с неожиданной силой. Она уже знала ответ, но желала услышать это от Клинта.

Он глубоко вздохнул, потом коротко кивнул.

— Мне очень жаль.

У Тары болезненно сжалось сердце. Это был дом ее родителей. Дом, в котором она выросла. Они с матерью провели в нем много счастливых часов. И именно там она совсем недавно почувствовала себя настоящей женщиной.

Клинт взял ее ладонь и поднес к губам.

— Главное, ты жива. Ты здесь.

— Да.

Он склонился над ней.

— И что бы ты на это ни говорила, но у тебя есть дом. Мой.

— Что?

— Если, конечно, ты когда-нибудь сможешь простить меня, — добавил Клинт напряженно.

— За что?

— За то, что я оставил тебя одну той ночью.

— Но не ты же поджог дом, — страстно возразила ему Тара. — Ты ни в чем не виноват. Ты должен понять это раз и навсегда.

Таре показалось, что в его глазах блеснули слезы.

— Я так люблю тебя, Тара.

Тара замерла.

Этого не может быть. Я, наверное, ослышалась.

— Что?

— Отчаянно. Безумно. Люблю тебя.

— Клинт…

Он наклонился и прижался лбом к ее лбу.

— Я никогда не думал, что смогу снова… Я думал, я уже мертвый. Наверное, так оно и было. — Он присел на стул рядом с кроватью, снова взял руку Тары и прижал к своей груди. — Я весь был как этот шрам. Обгоревший, уродливый, мучимый постоянной болью.

Тара не верила своим ушам.

Наверное, я все-таки сплю и вижу волшебный сон. Тот самый, что снился мне перед пожаром. В котором Клинт смотрел на меня с любовью, а рядом бегала наша дочка…

Но Клинт здесь.

— Эти несколько недель были самыми прекрасными и удивительными за долгие годы. Кто бы мог подумать… Я имею в виду, нас свели вместе такие странные обстоятельства…

— Ужасные!

— Да, но…

— Но? — переспросила Тара с замиранием сердца.

— Но зато мы нашли друг друга.

— Ты меня правда любишь? — спросила Тара. Ей хотелось слышать это снова и снова.

— Ты даже не представляешь себе, как!

— О Клинт. Я…

Я тоже тебя люблю, хотела сказать Тара. Но почему-то не смогла.

Она силилась понять, что с нею происходит. Она всю жизнь любила этого мужчину, но теперь… Почему ее язык отказывался произнести эти слова?