Тамплиеры подняли щиты, закрывая лица, чтобы песок не попадал им в глаза. Вперед продвигались с трудом. Песок, казалось, засасывал в себя; воины проваливались в него по щиколотку, а пару раз кое-кто даже попал в зыбучие пески и едва не погиб. В последний момент товарищам удалось их спасти.

Они шли уже час, но сумели преодолеть не больше двух миль. Судя по всему, скорость их продвижения могла лишь замедлиться, так как буря набирала силу, а с темнотой на землю опустился холод, что ослабило рыцарей, распаренных дневным жаром.

Де ла Круа предложил остановить ветер, но Балестрано запретил ему использовать свою силу, хотя это наверняка принесло бы воинам определенное облегчение. Внутренний голос подсказывал ему, что сейчас нельзя задействовать особые способности четырех магистров. Если они хотели получить хоть какой-то шанс на то, чтобы добраться до Драконьего Замка Некрона живыми, следовало скрывать свою истинную мощь. К тому же магистрам нужно было беречь силы, которые им понадобятся в дальнейшем.

Балестрано, стараясь заставить себя думать о чем-нибудь другом, немного опустил тяжелый деревянный щит и окинул взглядом фон Шмида и трех других магистров. Они шли в нескольких шагах впереди него, что противоречило приказу Великого магистра. Впрочем, Балестрано был готов к этому. Даже строй, которым они шли, не был случайным. Балестрано настоял на том, чтобы с ним обращались так же, как и со всеми остальными рыцарями, но, конечно же, подобные требования были лишь пустыми словами. Хотя Великий магистр относился к ним всерьез, никто не собирался выполнять эти требования. Фон Шмид, де ла Круа, ван Вельден и Хейворти готовы были пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его.

Как и тридцать воинов, выбранных Хейворти для личной защиты Балестрано. Лучшие из лучших.

И все же с каждым шагом, по мере того как они двигались на восток, углубляясь в пустыню, Жан Балестрано ощущал нарастающее беспокойство. Это не был страх перед смертью или неведомыми чудовищами и ловушками Некрона, а какой-то новый, ранее не испытываемый Великим магистром страх, прилетевший к нему с ветром, заползший на паучьих лапках в его душу и отравивший ее. Этому страху тамплиер не мог сопротивляться. Балестрано даже не был уверен, действительно ли этот страх связан с Некроном. Возможно, он просто боялся пустыни, о которой ему рассказывал ван Вельден.

Из авангарда колонны донесся пронзительный крик, сменившийся визгом. Взрезав ясный ночной воздух, он оборвался с пугающей внезапностью. И тишина, последовавшая за ним, была еще страшнее. Но эта тишина длилась лишь секунду. Послышался второй крик, третий, четвертый.

Резко остановившись, Балестрано опустил свой щит. Колонна замерла, и стало слышно, как где-то впереди под покровом ночи двигались чьи-то тела. Тяжелые подошвы шуршали, проваливаясь в песок, раздавались чьи-то возгласы и звон металла. Крики не прекращались.

Кто-то преградил Балестрано путь, когда он попытался выбежать вперед.

— Оставайся здесь, брат, — услышал он голос фон Шмида. — Брат Руперт и брат Нильс отправились в голову колонны.

Балестрано хотел обойти герцога, но фон Шмид не пропустил его. Вид у него был настолько решительный, что Балестрано понял: брат Бото готов даже применить силу, чтобы не подвергать жизнь Великого магистра опасности. Крики не затихали.

— Что там происходит? — спросил Балестрано. — На нас что, напали?

Фон Шмид, прислушавшись, покачал головой. Несмотря на темноту, Балестрано увидел страх, вспыхнувший в глазах магистра.

— Нет, — прошептал брат Бото. — Это не… нападение. Это… — Замолчав, он уставился широко раскрытыми глазами в одну точку и вдруг вздрогнул. — Пойдемте, — выдохнул он.

Они побежали вперед. К ним присоединились Андре де ла Круа и тридцать воинов элитного отряда.

Строй войска был нарушен, превратившись в настоящий хаос. Около двух сотен человек толпились у подножия большой пологой дюны. Возбужденные голоса разрывали тишину ночи. Фон Шмиду и его тридцати воинам пришлось распихивать людей, чтобы Балестрано мог пройти сквозь толпу.

Дойдя до подножия дюны, Жан Балестрано понял, почему фон Шмид испугался.

Ван Вельден и Хейворти сидели на корточках на песке, а прямо перед ними лежали трупы четырех тамплиеров с перерезанным горлом. Балестрано склонился над ними, и в это мгновение брат Хейворти, набрав пригоршню песка, вытер кровь с лезвия своего меча. Балестрано догадался, что это он убил четырех рыцарей. Не желая верить в происшедшее, Балестрано с ужасом уставился на магистра войны, а затем пошел вперед, но тут Хейворти предостерегающе поднял руку.

— Не иди дальше, — сказал шотландец. — Или с тобой случится то же самое, что и с этими четырьмя. — Он мотнул головой в сторону трупов, и глаза его потемнели от боли. — Для них уже не было спасения.

— Но что… что произошло? — беспомощно пробормотал Балестрано.

— Здесь ловушка, брат Жан, — ответил на этот раз ван Вельден.

Балестрано растерянно огляделся по сторонам. В пустыне было совершенно спокойно, так же, как и раньше.

— Пойдем. — Руперт протянул ему руку. — Нам нужно показать тебе кое-что. Только иди медленно.

Балестрано замешкался, бросив взгляд на лица четырех мертвых тамплиеров. В остекленевших глазах рыцарей он увидел безумие — и вдруг понял, что Хейворти убил их из милосердия. Но что же здесь случилось?

Вздохнув, Великий магистр последовал за Хейворти. Сделав несколько шагов, Балестрано почувствовал, как тот сжал его руку. Однако пока ничего не происходило. Не говоря ни слова, Балестрано взглянул на Хейворти, но он тоже молчал. В этот момент приблизился ван Вельден и взял Балестрано за левую руку.

И вдруг один из мертвецов шевельнулся. Сердце Великого магистра камнем упало вниз. По спине побежали мурашки. Ведь совершенно очевидно, что этот человек был мертв! И все же он шевелился! Медленно, невероятно медленно мертвец поднялся, вытянул вперед руки и уставился на Балестрано своими остекленевшими глазами. Рот его был открыт, словно разверзшаяся рана, а внутри шевелилось что-то черное и блестящее. И тут он начал говорить!

— Ты убил меня, брат Жан! — хриплым клокочущим голосом произнес мертвец. — Ты убил меня! Ты отнял у меня жизнь, дарованную мне Господом.

Внезапно заговорили и все остальные, присоединившись к монотонной речи живого мертвеца, вновь и вновь повторяя ужасные слова.

— Ты убил нас, брат Жан…

Балестрано хотелось бежать, но ужас парализовал его. Он не мог пошевелиться и лишь молча смотрел на кошмарные фигуры. Чудовищный ужас заполонил все его мысли, страх, превосходивший все, что ему когда-либо довелось пережить, сковал тело.

И тут мертвецы начали меняться. Их лица стали разлагаться, и то, что длилось обычно в течение месяцев, сейчас произошло за считанные секунды. Их кожа посерела, потрескалась и рассыпалась в прах. Плоть искрошилась, словно зачерствевший хлеб, но под плотью не было человеческого черепа — нет, там показалось багровое лицо дьявола, в глазах которого горели насмешка и триумф.