Тут же в комнату ворвался князь Барятинский, сделав рукой знак, чтобы все вышли, приставил табурет к кровати и грузно опустился на него. Место в проёме занял есаул Вершинин с бледным лицом и синюшностью под глазами, на которого князь не обратил внимания.

— Тимофей Аленин, в первую очередь хочу поблагодарить тебя за спасение Государя Наследника, — я увидел, как от этих слов вздрогнул Вершинин. — А во вторую очередь хотелось бы из первых уст услышать всё, начиная с твоего предложения ввести в конвой Его Высочества десяток казачат.

Я поглубже вздохнул и начал свой рассказ. За исходную точку взял свою "чуйку" на опасность, из-за которой предположил возможность нападения на цесаревича и станицу, о Золотом Лю и желание Владыки Ада отомстить за его гибель. Рассказал, как с вахмистром Шохиревым решили защищать станицу, если нападение всё-таки случится. После этого последовал мой ночной анализ причин и результатов покушения на Николая и нападения на станицу. Возможность причастности кого-либо из Великих князей дома Романовых, конечно, опустил.

Мой монолог длился минут десять. Всё это время князь внимательно слушал, ни разу не перебив и не задав даже одного вопроса. Когда я закончил, его сиятельство задумалось на несколько мгновений, а потом произнёс: "Кому выгодно, говоришь. Это мы постараемся выяснить".

— Ваше высокопревосходительство, в этом я вряд ли смогу Вам хоть чем-то помочь. У меня нет и сотой доли информации, которая необходима, для определённых выводов.

— У меня знаний и информации, конечно, побольше, чем у тебя, но у меня в голове не укладывается ни само покушение, ни то, что кому-то это может быть выгодно. — Барятинский запустил правую ладонь в свою роскошную бороду и крепко сжал кулак. — Ничего, разберёмся. Узнаем кому выгодно! Его превосходительство Шебеко — заведующий полицией и командир Отдельного корпуса жандарм телеграфировал, что сюда уже отправлены для расследования лучшие силы министерства внутренних дел.

"Оба-на угол шоу! — мысленно отреагировал я на фразу его сиятельства. — Я-то думал всё закончится приездом жандармов с Благовещенска или Хабаровки, а тут ребята посерьёзнее прибудут. Может, и до правды докопаются. Только вряд ли. Правда, вернее всего, за Амуром, а то и за дымкой японских островов, а может быть и на острове, который виден через Ла-Манш.

Князь Барятинский между тем продолжил:

— Сегодня пришла телеграмма от Его Величества. Император требует разобраться в произошедшем покушении и доложить для принятия им решения. Также в телеграмме указывает немедленно направить Наследника в столицу, обеспечив безопасность. Поэтому завтра по приходу двух пароходов с казаками мы немедленно отправляемся дальше. К сожалению, из-за твоего ранения мы не можем тебя взять с собой. Но по твоему выздоровлению, как я думаю, Его Величество Александр III призовёт тебя к себе для награждения. Да и казачата твои без наград не останутся.

Князь сделал паузу и посмотрел на меня.

— Что-то хочешь сказать, Тимофей?

— Не за награды старались, Ваше высокопревосходительство.

— То, что не за награды, понятно. Но где так стараться научились? Ты, Владимир Лесков и Верхотуров Антип спасли цесаревича, меня и барона Корфа. А ты можно сказать Государя Наследника трижды спас. Первый раз когда на палубу уронил, потом пароход увёл из-под обстрела, а затем собой закрыл от пули. Кстати, а почему капитана заставил пароход вперёд гнать на всех парах, а не реверс и задний ход дать.

"И чего отвечать, — задумался я. — Рассказать, что при проводке колон, что в Афгане, что в Чечне и в других горячих точка всех водителей инструктировали до слёз: при нападении, если машина на ходу, водитель обязан на полной скорости покинуть зону поражения. И прорывались в основном вперёд".

— Я не знал, ваше высокопревосходительство, как много уйдёт времени, чтобы пароход после реверса машины назад пошёл и куда он за это время доплывёт. Поэтому и указал капитану Самохвалову идти вперёд под защиту казаков, — терпя боль, вздохнул поглубже и продолжил. — Мне бы извиниться перед капитаном, Ваше высокопревосходительство?!

— Не перед кем извиняться тебе, Тимофей. Убит Аркадий Зиновьевич. Когда пароход уже вошёл в пойму, успел дать команду в трубу на реверс машины, после чего ему пуля в висок прилетела. Матрос-рулевой рассказал.

Плечи князя как-то устало сгорбились. Вздохнув, его сиятельство перекрестилось: "Упокой, Господи, душу раба Твоего новопреставленного Аркадия и остальных воинов, и прости им вся согрешения вольная и невольная и даруй им Царствие Небесное".

— Возвращаясь к вашему старанию и умениям, Тимофей. Твои казачата умело вели бой на пароходе и никого не потеряли во время его. Раненые не в счет. А в конвое из девяти атаманцев вместе с командиром, только трое в живых остались. И если бы не вы, никого бы не защитили. Что скажешь, есаул? — Князь Барятинский развернулся всем телом к Вершинину.

На атаманца было больно смотреть. И так бледный, Вершинин побледнел ещё больше и как-то съежился в размерах.

— В Японии охрану Государя Наследника прое…, здесь прое…

Дальше шёл непередаваемый армейский фольклор с применением флотских терминов. Если всё, что сказало его сиятельство, можно было бы перевести на русский литературный язык, то кратко получилось бы: "Не умеющие ничего лейб-атаманцы конвоя, которые родились в результате скрещения мутантов различных зоологических видов, не смогли обеспечить безопасность наследника российского престола. А всех их умений хватило только на то, чтобы бесславно погибнуть".

Закончив длительный и экспрессивный монолог, побагровевший князь, глубоко вздохнул и уже спокойно продолжил:

— Ладно, есаул. Не обижайся. Нервы не выдержали. Жалко атаманцев. Но тебе не обидно, что считай мальчишки выполнили вашу службу?! Вот теперь думай, что будем докладывать Его Величеству. В Японии рикши, здесь казачата!!!

Его сиятельство вновь начало заводиться. Чтобы сбить этот накал, я спросил князя:

— Ваше высокопревосходительство, а как себя генерал-губернатор Корф чувствует?

— Хорошо. Старый воин ран не боится. Пуля, которую барон в плечо получил, сначала через Верхотурова Антипа насквозь прошла. Поэтому у генерал-губернатора больших повреждений нет, но кость задета. Из-за этого он так плохо на пароходе и выглядел. С Туром твоим тоже всё хорошо будет. Доктор Рамбах отличный хирург. Операцию сделал по высшему разряду.

— Это хорошо, — я довольно улыбнулся.

— Ладно. Смотрю, у тебя испарина выступила. Отдыхай. Завтра с цесаревичем к тебе зайдем перед отплытием.

С этими словами его сиятельство покинуло комнату и дом, уводя с собой своё сопровождение.

— Ты как, Тимофей, живой? — спросила с улыбкой, вошедшая в комнату Мария.

— Живой, Мария, живой. Когда пойдешь раненых проверять, попроси Ромку, чтобы он ко мне пришёл.

В этот день больше никто меня посещениями кроме Ромки не беспокоил. Следующим утром стандартные процедуры и ожидание цесаревича.