— Если ты не дашь своего благословения, — тыча указательным пальцем в лицо зятю, завопила старуха, — мы обойдемся без тебя! Она не маленькая! Тебя заменит один из гостей. Бог свидетель, она выросла без отца и вполне может выйти без него замуж.

— Сядь на место, старая дура! — закричал Обри. — Довольно с меня твоих нравоучений! Думай обо мне что хочешь, но я отец Розалин, и я против этого брака!

Он схватил дочь за руку и потащил к дверям, собираясь увезти домой. Пусть посидит взаперти, пока Бодлер не соберет свои пожитки и не уберется из города восвояси. Ох уж этот Бодлер! Обри всей душой ненавидел эту фамилию — она пробуждала в нем тягостные воспоминания.

Но на пути Обри стеной встал Доминик. Недобро ухмыляясь, он смело посмотрел разъяренному папаше в глаза:

— По-моему, нам следует поговорить наедине!

— Нам не о чем разговаривать ни наедине, ни на людях! — прорычал Обри. — Прочь с дороги!

Он рванулся вперед, как бешеный бык, но Доминик увернулся, отступив в сторону, и вывернул ему руку за спину. Дюбуа взвыл от боли, однако Доминик его не отпустил, пока Розалин не высвободилась из его хватки.

— Не смей ко мне прикасаться, мерзавец! — злобно прошипел Обри.

Розалин отбежала в сторону и посмотрела на отца, словно видела впервые. Обычно он никогда не выходил из себя, а сейчас его словно подменили. В глазах Обри читалась такая ненависть, что у Розалин по спине побежали мурашки.

— Увези отсюда бабушку, — попросил ее Доминик, удерживая Обри в полусогнутом положении.

Розалин молча кивнула и, подойдя к коляске, жестом пригласила Ленор сесть.

— Пожалуй, так даже лучше, — сказала Ленор, усаживаясь в кресло. — Предоставим мужчинам возможность уладить это дело с глазу на глаз.

— А пока они выясняют отношения, — нахмурилась внучка, — ты поделишься со мной секретом своего чудесного исцеления. Тебя, как я вижу, больше не мучает кашель и обмороки с тобой не случаются?

Когда женщины удалились, Доминик захлопнул ногой дверь кабинета и. отбросив правила вежливости, силой усадил Обри в кресло. Потом он прижал собеседника вместе с креслом письменным столом к стене так, чтобы тот не мог встать, пока не закончится разговор.

— Не знаю, чем тебе насолила моя семья, да и знать не хочу, однако, по-моему, пора нам поговорить по душам. — Доминик больше не скрывал своей злости. — Вот уже шесть лет, как ты беззастенчиво грабишь охотников, вынуждая их покупать товары втридорога, а сам почти за бесценок забираешь у них шкурки. Из года в год ты повышаешь цены на самое необходимое, отбивая у охотников интерес к пушному промыслу. А ведь это могло бы прокормить многих нуждающихся в работе.

Обри раскрыл было рот, по Доминик так прижал его столом к стене, что тот выпучил глаза и проглотил язык.

— Ты уже достаточно буянил, Обри! Теперь моя очередь выпустить пар! — пригвоздил его взглядом к креслу Доминик. — Слушай и запоминай, что скажу! Я положу конец твоему разбою. Жизнь охотников в горах и без того трудна и опасна: их подстерегают дикие звери, преследуют коварные индейцы, они страдают от сурового климата. Многие звероловы погибают, но те, кто выживает, вправе получать за свой труд и риск сполна. Будь благоразумен — и я уступлю. Снизишь цены на охотничьи припасы и начнешь платить за шкурки как полагается, и я не буду претендовать на руку Розалин.

— Значит, вот почему ты задумал жениться на моей дочери? — желчно сказал Обри. — Хотел с ее помощью на меня надавить? Решил, что я благословлю твою затею, не так ли, Бодлер? — Он произнес эту фамилию с гримасой отвращения. — А потом уже не захочу портить отношения с родственничком? Черта с два! Этот номер не пройдет! Я буду вести торговлю так, как мне выгодно, а ты мне не указ! — Обри скорчил презрительную мину и спросил, прищурившись: — Чем ты растопил сердце Розалин? Лестью и комплиментами? Наивная девчонка! Она наверняка возомнила, что ты в нее влюблен. — Он с отвращением хмыкнул. — Ты сказал ей правду? Признался, чего добиваешься? Она знает, что ты согласен жениться на ней лишь для того, чтобы вынудить меня пойти на уступки? Отвечай, мерзавец! Ты солгал моей дочери или же рассказал ей, что в действительности привело тебя в Сент-Луис?

— Я не давал согласия на наш брак, — ответил Доминик. — Это идея Ленор. Но между мной и Розалин…

Обри затряс головой, приказывая ему умолкнуть.

— Ты собирался ее использовать в своей игре! Она лишь ширма для твоего плана. Женившись на ней, ты рассчитывал добиться моего снисхождения, а в случае неудачи намеревался меня шантажировать. Разве не так? — Обри горько рассмеялся. — Мне следовало ожидать такой подлости от Бодлеров. Вы используете людей, как пешки в шахматах, прикидывая наперед, чего от них можно добиться, плетете интриги и строите ловушки простакам. Но ты не на того нарвался! Я не дам согласия на ваш брак, тебе меня не запугать. Убирайся прочь! Оставь Розалин и меня в покое.

Продолжать разговор не имело смысла: Обри разъярился. Он истолковал все происходящее на свой лад, и Доминик был очень рад, что Розалин ничего не слышит. Дело зашло в тупик. Обри не привык идти на уступки и упрямо стоял на своем. Доминика так и подмывало вытянуть его из кресла и вытрясти из него душу, но он воздержался от этого безрассудного поступка.

А за закрытой дверью Розалин подслушивала этот неприятный разговор и заливалась горькими слезами. Услышанное пронзило ей сердце словно острым кинжалом.

Противоречивые чувства раздирали душу бедняжки. Розалин дрожала от возмущения и обиды. Как же она обманулась! Горечь разочарования терзала ее сердце. Она полюбила Доминика, а этот подлец, оказывается, лгал ей! Лучше бы убил ее! Оказывается, он просчитал каждый свой шаг. Нашептывая ей на ухо сладкие слова, смеялся и ликовал в предчувствии успеха. Использовал ее в своих целях, поступил с ней низко и подло. А признания в жаркой любви — только способ добиться ее расположения и затем повлиять на ее отца. Циничный ублюдок! Холодный эгоист! Он вознес ее к сияющим высотам блаженства и потом швырнул в пропасть отчаяния. Такого разочарования Розалин еще не испытывала.

Она впервые так откровенно призналась в своих чувствах мужчине, положила свое сердце к его ногам, а Доминик его растоптал. Она ему поверила, а он оказался обманщиком. Ну почему Господь ей позволил полюбить мошенника и предателя? Ей казалось, что он не такой, как все, что он ее обожает! А им двигала только похоть.

Розалин возненавидела Доминика с той же страстью, с которой полюбила. Ей стало горько. Первая любовь обернулась для нее ужасным разочарованием. Ей осталась только ненависть. Сердце девушки взывало к отмщению. Она презирала своего бывшего любовника, но понимала, что не забудет его лица, изумрудных глаз, черных как смоль волос, лживых губ и ядовитых поцелуев.

Из покрасневших глаз Розалин ручьем хлынули слезы. Ее щеки пылали от стыда и гнева. Она страдала от любви к этому коварному хитрецу, а он в это время вынашивал коварные замыслы. Вот почему Доминик растерялся, когда она поинтересовалась его мнением о плане ее бабушки их поженить! Нет, Доминик не любит ее, решила Розалин. Ему чужды тонкие чувства, он не способен на чистые порывы души. Она пожертвовала своей девственностью, а он, подонок, обошелся с ней, как со своей очередной жертвой.