— Я думаю о тебе, Морайг, — прощаясь, ролфи склонился так низко, что косы мазнули хвостами палубе.

— Я знаю… — прошептала Она ветром в его волосах.

— О коварная сестрица! — тихонько рассмеялась Локка и обожгла ухо Вилдайра горячим дыханием, обхватила, прижалась к спине, положила подбородок ему на плечо. — Она всегда говорит — не мои! — и все равно вмешивается, коли ей вдруг придет охота… Твоей Гончей нет у меня, мой волчий князь. Будь покоен — она жива. Я же каждого из моих посвященных слышу… и не только их…

— Огненная… — Он вдруг нестерпимо захотел спросить Ее о них, о диллайн, — слышит ли мать своих предателей-сыновей? — но когти богини предупреждающе стиснули ему плечи.

— Слышу! — выкрикнула Локка, оглушив его звоном стали, грохотом разрывов и гудением пламени. — Да, слышу! Но не приму назад ни одного из них! Не будет ответа на мольбы предателей!

Стальные когти Огненной Совы терзали плечи Вилдайра, яростный клекот разрывал уши, небо померкло, когда Она расправила крылья. А потом вдруг успокоилась, и жестокие когти вновь стали нежными пальцами женщины, ласкающей волосы ролфи.

— Он ведь предупреждал нас всех, мой волк, наш Отец остерегал, но только Морайг была Ему покорна. А я — не стала слушать! Но теперь я умнее, волк, я много умнее… Я стала разборчива и бережлива, я сама выбираю детей и зову их тоже сама. И не отворачивать от верных.

Я думаю о тебе, Локка, — князь понял, что Она сейчас уйдет.

— И не только думаешь, — лукаво усмехнулась богиня, быстро поцеловав его в шею чуть ниже уха. — Мой волк.

— Конечно, — Улыбнувшись, прошептал Вилдайр, когда Локка оставила его. — Разве я могу о тебе забыть… Вигдэйн.

Они опустошили его, как всегда, оставили задыхаться в ужасе и счастье, обессилили — но ненадолго. Священный Князь расправил плечи и вздохнул возвращаясь к миру. И коротко кивнул отиравшемуся непоодаль несчастному, словно побитый пес, Конри.

— Про «Ускользающий» забудь, он уже в объятиях Морайг.

— А… эрна Кэдвен? — рискнул спросить лорд-секретарь. — А?..

— Наша эрна покуда жива, — усмехнулся Князь. — А про шуриа богине неведомо. Но мы же не теряем надежды, правда, Рэналд? — и подмигнул. — Позови Рэйса эрн-Сэйлита в мою каюту. И пусть согреют мне эль. Мы меняем курс.

— Но… куда же пойдет эскадра, милорд?

— В пролив Беруин, Рэналд. Мы пойдем к берегам острова Тэлэйт.

«Ты не моя, — сказала усталая широкоплечая женщина в толстом рыбачьем свитере и штопаной штормовке и потрясла Грэйн за плечо. — Давай, поднимайся! Ты мне не нужна. И сестра просила за тебя. Не занимай место в лодке! Мне тут не нужны девки! Выбирайся на берег! Пошевеливайся!»

«Какая сестра?.. — хотела спросить Грэйн, но рот ее оказался забит песком, а губы не слушались. — Что за сестра? У меня же нет никакой сестры!»

«У меня зато есть, — ухмыльнулась рыбачка, отводя с лица серебристо-зеленую прядь, выбившуюся из толстой косы. — Давай-давай! А не то как бы она не порвала мне сети! Ну?! Пошла!»

И ладонью, грубой и широкой, словно лопата, крепко приложила ролфи по спине. Эрна Кэдвен покачнулась, по инерции сделала несколько неверных шагов вперед и следующий шлепок вышвырнул ее из лодки. Грэйн споткнулась, в правой лодыжке что-то мерзко хрустнуло, и девушка ничком повалилась на мокрый холодный песок, а накатившаяся сзади волна накрыла с головой. Отплевываясь и кашляя, она приподнялась на локтях и обернулась…

…и открыла глаза.

Небо оказалось совсем рядом, серое и низкое, и жирные чайки кружились над черными скалами, приветствуя свет голосами резкими и пронзительными, словно речи той женщины в лодке…

Какая, к змеям, лодка?! Какая женщина?!

— Морайг… — выдохнула Грэйн и закашлялась, отплевывая морскую горечь. — Ты отпустила меня… Я… жива!

Засыпанная песком почти до пояса, она лежала чуть выше прибоя и, должно быть, лишь чудом не разбила себе голову о торчащий в каком-то дэме правее ноздреватый камень. Чудом… о да. Грэйн фыркнула и завозилась, подтягивая ноги, чтоб если не привстать, так хоть перевернуться. Морайг разжевала ее и выплюнула, найдя невкусной, — а может, и впрямь Локка выторговала у сестры шкуру своей посвященной. Изрядно побитую шкуру, надо признать…

Эрна Кэдвен захлебнулась стоном. Болело все. Каждая мышца, каждая жилка, каждая косточка ролфи баловалась и ныла, прося… нет, требуя! — закрыть глаза и полежать так ну хоть немножко, хоть чуточку… Пить! Глотка девушки горела так, словно она нахлебалась не морской воды, а обжигающей «комендантши» изрядно приправленной перцем и чесноком. А вода была тут, близехонько — плескалась себе в выбоине обтесанного морем валуна, словно в каменной чаше, и нужно было лишь привстать, подползти, приникнуть губами — и вылакать ее в два восхитительных, роскошных, невообразимо прекрасных и сладких глотка…

Жить… дышать… напиться… И знать, что в ладье Морайг и в самом деле не нашлось места для глупой девки! Как хорошо!

До капельки, насухо вылизав благословенный камень, Грэйн наконец-то поверила, что и впрямь осталась жива, и дрожащими руками принялась себя ощупывать. Она абсолютно ничего не помнила из того, что случилось с нею после того, как могучая рука Морайг подхватила ее, оторвала от палубы гибнущего корвета, вознесла над морем — и с размаху швырнула вниз… То есть совсем ничего. Но раз она жива, то где же…

Пальцы наткнулись на веревку, все еще обмотанную вокруг талии. Грэйн слепо перебрала ее, поразительно отчетливо ощущая каждое волоконце, каждую прядь, — и застыла, нащупав разлохмаченный, оборванный конец.

Джойн!

Ужас стеганул ролфийку будто огненной плетью поперек спины.

— Джойн! — крикнула она, рывком вскакивая, — и тут же повалилась обратно, обхватив выстрелившую болью лодыжку и крепко стукнувшись боком. — Джойн!.. — всхлипнула эрна Кэдвен, кусая губы. О Морайг, Коварная… зачем я?! Почему — меня?!

Позже, сморгнув слезы, Грэйн обшарила безнадежным взглядом пустынный берег. Даже обломков почти не видно, даже тел не отдала земле жадная богиня коварства и волн. Песок и торчащие из него камни, словно гнилые зубы. И ни под одним из них не приткнулась тоненькая маленькая шуриа…

— Ну и стерва же ты, м-мать, — горько сообщила эрна Кэдвен равнодушному прибою, лизнувшему ей сапоги. — Взяла бы меня тогда уж… Она-то тебе зачем? Она ведь даже не ролфи!

Море рассмеялось и плюнуло ей в лицо клочком пены. Грэйн утерлась и вздохнула. Обидно… как же обидно и несправедливо это! Не так должно было все закончиться для шуриа, совсем не так! Она же предназначена Священному Князю, неужто Морайг решила отнять добычу у своего возлюбленного? И она…

— Она же спасла меня, — ролфи чуть не плакала. — Тогда… и потом тоже! Она, шуриа, спасла меня! А ты?!

«Дура», — вздохнули волны.