Одетая в яркий желтый кафтан, который ей подарила мама Зафира, и изящную шелковую сутану, отороченную золотом, защищающую ее нежную кожу от палящего пустынного солнца, Дарси сидела на скамейке. Когда Зафир взглянул на нее в полном облачении, сердце его заколотилось. Дарси была неотразима.

Если у него и были сомнения, что Дарси любит его не так сильно, как он ее, что она его не простила и не простит, что их любовь не будет такой, как раньше, то они полностью исчезли, особенно после сегодняшнего разговора с Ксавьером. Признание брата помогло ему обрести душевный покой.

Он незаметно проскользнул за спиной у жены, присел рядом и, откинув капюшон, поцеловал ее прямо в шею. Вдохнув чудесный аромат ее кожи, он тотчас же захотел рассказать, а точнее показать ей свои чувства в более интимной обстановке.

– М-м-м, ты такая сладкая… так бы и съел.

– Ты вернулся.

Дарси нежно улыбнулась ему. Она была безумно рада. Каждая секунда без Зафира длилась вечно.

Он, будто читая ее мысли, придвинулся поближе, так что она ощутила его горячее дыхание на своей коже. Без страха утонув в его черных глазах, цвет которых напоминал ей черную патоку, она провела ладонью по его жестким длинным волосам, прикоснулась кончиками пальцев к мускулистой шее и спросила:

– Как прошла встреча с Ксавьером? Он рассказал тебе правду?

Зафир помедлил с ответом.

– Да… он признался… Меня оказалось легко обмануть. Даже не верится. Что бы я ни сделал сейчас для тебя и Сами, это не искупит мою вину перед тобой и не оправдает моего глупого поведения. Я позволил любви к своему младшему брату взять верх и затмить правду, несмотря на то что в душе я подозревал, что он лжет.

– Нам обоим было нелегко разобраться.

– Откуда в тебе столько бескорыстия и самопожертвования?

Дарси пожала плечами:

– От моего недавно скончавшегося отца.

– Если бы мне довелось встретиться с ним при жизни, я уверен, что восхитился бы им, – сказал Зафир.

– А он тобой, – ответила Дарси. – Его невозможно было впечатлить статусом или богатством, хорошего человека он всегда чувствовал. А что насчет твоего отца?

Зафир вздохнул и обнял ее за плечи.

– Он был для меня опорой и наставником, королем и отцом. Он был живым примером того, как следует чтить традиции нашего народа и следовать им. Он хотел показать всему миру, что жизнь в гармонии возможна.

– У него получилось? – спросила Дарси.

– Мне нравится думать, что он был близок к этому, – улыбнулся Зафир. – В мире всегда будут войны и конфликты, но он старался быть миротворцем. Я, например, более вспыльчивый, чем он, и быстрее выхожу из себя, – сказал Зафир.

– Но я уверена, он видел в тебе лучшее и гордился тобой несмотря ни на что.

Зафир усмехнулся, а затем подался вперед и поцеловал ее в губы.

– Ты знаешь, что я восхищаюсь тобой, Дарси, не только твоей красотой и грацией, но тем, кто ты есть на самом деле… С того самого момента, как я тебя встретил, ты стала моим личным ассистентом; в течение всех наших отношений, и даже после того, как я сглупил и отстранился от тебя, я всегда знал, что никогда больше не встречу такую женщину, как ты, – сказал Зафир.

– Тебе не стоит мне такое говорить, а то я зазнаюсь и решу, что могу вскружить голову самому королю, – усмехнулась Дарси. – Ты сделал правильный выбор, Зафир. Если я буду уверена, что ты любишь меня, то я буду самой милой и нежной женщиной на свете.

– Ни в коем случае! – воскликнул Зафир. – Тогда ты будешь уже не той вечно несогласной сексуальной бунтаркой, которую я люблю.

В порыве нежности Дарси бросилась ему на шею и начала осыпать поцелуями.

– Я так рада, что ты любишь меня такой, какая я есть. Я обожаю тебя и нашего сына. Если я смогу как можно дольше прожить с вами двумя, то сочту это даром Божьим, – призналась Дарси.

– Подписываюсь под каждым твоим словом, моя королева, – улыбнулся Зафир. – А теперь, как ты смотришь на то, чтобы отправиться в наши покои и уединиться там? Сами будет рад побыть еще какое-то время с бабушкой и не будет по нас скучать.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты подаешь плохой пример?

Вместо ответа, он подхватил ее на руки и понес по тропинке, вымощенной мозаикой, в свою опочивальню. Охранники, наблюдавшие за удаляющейся парой, перешептывались. Дарси не обращала на них внимания, она наслаждалась Зафиром и довольно улыбалась, как кот, добравшийся до сметаны…

– Мама, ты улыбаешься, потому что папа делает тебя счастливой? – спросил Сами.

Дарси задумчиво улыбнулась и посадила сына к себе на колени. Он был весь будто соткан из тепла, нежности и детской сладости. Она наклонилась и с любовью поцеловала его в шею. Они сидели в комнате, которую Зафир выделил под ее рабочее место и которая была безупречно стилизована: там стоял стол, чтобы писать письма и отвечать на корреспонденцию.

– Да, – ответила она, – наш папа делает меня счастливой, и ты тоже. Я люблю вас обоих больше всего на свете, но в моем сердце всегда будет особое место только для тебя, Сами.

Кудрявый малыш улыбнулся во все свои тридцать три молочных зуба.

– Мне нравится, когда ты так говоришь. Как настоящая влюбленная.

Дарси озорно потрепала сына по непослушной шевелюре и ответила:

– Ты у меня очень нежный.

– Мам, а что такое кольценосец? Папа сказал, что я буду именно этим на свадьбе.

От упоминания о свадьбе у Дарси мурашки побежали по коже. Она все еще не могла поверить, что самый важный день в ее жизни скоро наступит.

В последнее время Дарси была полностью поглощена приготовлениями: делались последние штрихи ее свадебного платья, список гостей был почти утвержден, ее учили дворцовому этикету, она примеряла украшения, которые по традиции должна была надеть на церемонию невеста короля. Кроме того, Дарси волновалась, что большинство приглашенных – незнакомые ей люди, хотя ее свекровь заверила, что, помимо важных и влиятельных персон, среди гостей много простых жителей и что Дарси должна чувствовать себя комфортно. Королева успокаивала ее тем, что всегда будет рядом, готовая помочь.

Для утонченной и изысканной королевы Довагер многие вещи были само собой разумеющимися. Ей легко было говорить. Она вышла из привилегированного сословия, ее семья была богата, в то время как Дарси была полной противоположностью.

Что касается Зафира, то он тоже был поглощен приготовлениями к свадьбе, даже больше, чем все остальные. Он старался посетить так много больных и неимущих, как мог. А ведь ему нужно было еще следить за тем, как идут дела с его бизнесом в Лондоне и Нью-Йорке.

Когда Дарси спросила, может ли она чем-то помочь, например, сходить с ним в больницу, Зафир ответил, что по традиции люди не должны видеть невесту до свадебной церемонии. Дарси расстроилась. Завтра ее свадьба, и гости едва ли смогут жаловаться на то, что невеста с женихом рано удалятся в свои покои.