— С того момента, как вы оказались в моем доме, меня касается все, что касается вас. Восхитительно, не правда ли?

Он вел себя так уверенно, словно ему было известно что‑то такое, чего не знала Нелл. Она отложила в сторону полотенце, инстинктивно чувствуя необходимость иметь обе руки свободными.

— Да, но я никогда не давала согласия на то, чтобы вы вмешивались в мою жизнь.

— Но вы же согласились выйти за меня замуж, не так ли? Поскольку вы являетесь моей будущей супругой, все ваши заботы автоматически становятся моими. И это вполне логично.

Какая чепуха! Все замужние женщины, которых она знала, имели немало секретов от своих мужей.

— А как насчет ваших забот? — скептически поинтересовалась Нелл. — Они тоже становятся моими?

— Да. Вы можете спросить меня о чем угодно, и я дам вам правдивый ответ.

— Ну хорошо, — кивнула она, — вы чертовски красивы, у вас превосходные манеры, графский титул и роскошный дом в придачу. Почему вы не можете найти себе богатую невесту?

— Но я уже нашел такую, — улыбнулся он. — Она сейчас сидит напротив меня и выглядит весьма соблазнительно в своей ночной рубашке. Как хорошо, что халат оказался колючим.

Неожиданно для себя Нелл почувствовала, как краска румянца заливает ее щеки. Что еще за вздор? Она не была ни скромницей, ни ханжой, и все же…

— Не смейтесь надо мной! — вырвалось у нее.

— Вы не считаете себя соблазнительной?

Он смотрел на нее так, что можно было утонуть в его глазах.

— Я не из числа аристократок, я… я вам не ровня.

— Ах вот оно что! — вздохнул Сент‑Мор и перевел взгляд на огонь в камине. — Большинство аристократок весьма утомительны — у них слишком много требований, которые я не имею ни малейшего желания выполнять. Их отцы тоже не подарок, поскольку им не слишком нравится моя репутация.

Прежде он ни разу не говорил о своей репутации.

— Почему? Что не так с вашей репутацией?

— У меня была бурная молодость, — уклончиво ответил Сент‑Мор.

Она должна была быть действительно бурной, чтобы и поныне люди сторонились молодого графа.

— Вы что, убили кого‑то?

— Нет.

В его словах прозвучало некоторое сомнение, и это не укрылось от ее внимания.

— Значит, все‑таки убили?

Он окинул ее серьезным взглядом.

— Я редко лгу, Нелл. Не вижу для этого причин.

— Но иногда все же лжете?

— Ну хорошо, — криво усмехнулся он. — Давайте поставим все точки над i, раз уж на то пошло. Обо мне говорят, что я пьяница, но это неправда. Да, я люблю выпить, но крайне редко бываю пьяным. Еще говорят, что я распутник и сластолюбец. Может, и так, по некоторым меркам, но не совсем. Я никого не принуждаю, только предлагаю. Говорят также, что я игрок. Это так, но я никогда еще не проигрывался в пух и прах. Впрочем, это было бы легко сделать в моем нынешнем финансовом положении. — Он сделал паузу, словно наслаждаясь своим черным юмором. Потом продолжил: — Но, как правило, я играю ради удовольствия получить деньги других людей. Что еще? Ах да. Отвратительная извращенность. Ну, тут надо понять, что именно подразумевают под этими словами. Некоторые смертельно боятся… как бы это сказать… творческих порывов. Что еще? Употребление веществ посильнее алкоголя. Да, иногда, но я не испытываю к ним настоящего пристрастия. — Он сделал паузу, потом снова продолжил: — Анархизм, поклонение Люциферу… Ну, это все полная чушь. Если подумать, найдутся, наверное, и другие изъяны в моей репутации.

— Куда уж больше, — озадаченно проговорила Нелл.

— Поверьте мне, есть еще кое‑что по мелочам, — неожиданно весело улыбнулся Саймон.

Несоответствие между сказанным и внешней веселостью Сент‑Мора привело Нелл в некоторое замешательство.

— И это вас никак не тревожит? — недоуменно спросила она.

— Что именно?

— То, что люди лгут о вас.

— А почему это должно меня тревожить? — склонил голову набок Саймон. — Если не считать того факта, что это затрудняет поиски богатой невесты…

— Но ведь все это неправда! — вырвалось у Нелл. Будь она на его месте, она бы не удержалась от того, чтобы выцарапать глаза лжецам.

— На самом деле правда гораздо скучнее лжи, — улыбнулся он. — Людям же хочется развлечений. Вот я и предоставляю им такую возможность. Мне кажется, — добавил он задумчиво, — каждый человек в душе большой выдумщик, вот я и даю пищу для подобных фантазий. В этом смысле меня можно считать, — он неожиданно рассмеялся, — музой скучающего высшего света.

— Музой?

— Это такая древнегреческая богиня, покровительница…

— Поэтов, художников и прочее, — закончила за него Нелл. — Я думала, муза — существо женского пола.

— Да, женского. — Он наклонился к ней, пристально глядя в глаза. — Так, значит, вы действительно умеете читать?

Она недовольно закатила глаза.

— В который уже раз я говорю вам, что отлично умею читать!

— Вот уж не думал, что в школах ученикам дают читать греческую литературу, — удивленно протянул Саймон.

Боже всемилостивый!

— Те, кто не может позволить себе купить книгу, пользуются публичными библиотеками.

По большей части такие библиотеки были, конечно же, весьма скудными, но в Обществе покровительства девушкам библиотека была просто роскошной. Что и послужило единственной причиной того, что Нелл в него вступила.

— Разумеется, — кивнул Саймон, не сводя с нее глаз. — Должно быть, вы считаете меня неисправимым снобом.

— Я знаю это наверняка, — фыркнула Нелл. — Все богачи снобы! А что, вы себя таковым не считаете?

— Да, я сноб, должен признаться.

— Похоже, вы готовы признаться во всем том, что другие предпочли бы отрицать, — нахмурилась она.

— Да вы совсем не глупы, как я погляжу, — широко улыбнулся Саймон.

— А с чего вы взяли, что я глупа? — Его слова уязвили ее самолюбие. — Должно быть, вас ввело в заблуждение то, что я до сих пор сижу здесь, в то время как умная девушка уже давно покинула бы этот дом. По вашему же собственному признанию, вы — весьма дурная компания для приличной девушки.

— Нет‑нет, вы неправильно меня поняли, Нелл, — улыбнулся он. — Лучше меня компании не найти! Обещаю, что вам со мной никогда не будет скучно.

— Собственно, меня не скука тяготит, — фыркнула Нелл.

— Тогда вы просто счастливый человек.

Опять трескучие слова! Что за ребячество!

— Скорее, это вы счастливый человек, — возразила она. — Иначе вы бы знали, как приятна скука, потому что это означает, что вам не о чем беспокоиться.