В некоторых случаях условия подобных соглашений включали в себя поставку оружия массового поражения, в частности — межконтинентальных баллистических ракет, в обмен на поставки нефти. Подписывались и соглашения, в рамках которых в обмен на нефтяные поставки контрагенты требовали от Китая поставок ядерных технологий и расщепляющихся материалов, что в свою очередь являлось нарушением режима нераспространения ядерного оружия. Наконец, бывали случаи, когда нефтяные договора косвенно порождали в странах, их подписавших, братоубийственные войны.

При этом в ходе ведения переговоров на всех уровнях — от лидеров делового сообщества КНР до президента и премьер-министра страны — рефреном звучит гордое заверение, даваемое любому диктатору и главе государства-изгоя, в том, что Китай никогда не будет обуславливать заключение сделок вмешательством в решение вопросов, относящихся к суверенной юрисдикции своих партнеров.[113]Президент Ху Цзиньтао озвучил это в короткой чеканной формуле: «Только бизнес и никаких политических условий».[114]Еще более циничны неоднократные заявления Китая о том, что в случае заключения контрактов на поставку нефти, других стратегических ресурсов и допуска китайских товаров на местные рынки он готов использовать свое право вето в Совете Безопасности ООН для защиты диктаторских режимов от санкций со стороны международного сообщества. Особенно отвратительно это выглядит в свете общегуманитарной миссии ООН и ее миротворческих усилий. Далее приводятся несколько примеров, иллюстрирующих наиболее опасные стороны подобной нефтяной политики Китая и ее далеко идущие последствия. Отметим, однако, что Иран, Судан и Ангола — всего лишь вершина айсберга, и этот перечень далеко не исчерпывает всего списка проблемных сделок Китая.

Китай продал правительству Ирана несколько тысяч танков, артиллерийских стволов и боевых машин пехоты, более ста боевых самолетов и десятки малых военных кораблей. Кроме того, на вооружение армии Ирана поступили китайские ракетные системы, переданные вместе с производственными технологиями. Речь идет о ракетах таких классов, как «воздух—воздух», «земля—воздух» и о противокорабельных крылатых ракетах. Однако самую большую опасность представляет передача Китаем Ирану технологий производства баллистических ракет и содействие в развитии иранской ядерной программы… Китай передал Ирану полностью укомплектованные заводы для производства химических веществ двойного назначения, которые могут использоваться в производстве отравляющих газов, а также большие объемы химических соединений, которые могут стать основами для нервно-паралитических газов.

The Rand Corporation[115]

Министр иностранных дел Китая Ли Чжаосин не так давно побывал в Тегеране для подписания нефтегазовых соглашений между китайской компанией Sinopec, принадлежащей государству, и Министерством нефтяной промышленности Ирана. Общий объем поставок нефти в течение последующих 30-ти лет составит 100 млрд долларов. Однако еще одной целью визита Ли Чжаосина стала умелая игра на трениях, существующих в настоящее время между Ираном и США по вопросу ядерной программы Ирана. Визит прошел на фоне переговоров Европейского сообщества с Ираном по этому важному вопросу и постоянно раздающихся угроз США передать «ядерное досье» Ирана на рассмотрение Совета Безопасности ООН.

После подписания договора о поставках нефти Ли Чжаосин заявил, что Китай откажется одобрить передачу вопроса о ядерных программах своего партнера в Совет Безопасности ООН. Это заявление означало, что несколько десятилетий китайско-иранского сотрудничества принесли свои плоды. Китай получит нефть и газ, в которых нуждается его экономика, а Иран наконец-то заручится на мировой арене поддержкой надежного и авторитетного партнера. Пекин сделал ставку на то, что этот открытый вызов внешней политике США не вызовет никакой ответной реакции, и выиграл. Но то, что руководители Китая считают подписанный договор победой, должно серьезно обеспокоить администрацию президента Буша. Если КНР и дальше будет рассматривать свои действия на Ближнем Востоке как игру с нулевой суммой, а сам регион — как поле для состязания великих держав, весьма вероятно, что прямые конфронтации между Китаем и Америкой станут реальностью, а не гипотезами.

Дэн Блюменталь, The Middle East Quarterly[116]

Иран, объявленный президентом Бушем одной из стран, входящих в «ось зла», обладает вторыми в мире после Российской Федерации запасами природного газа и контролирует 10 % мировых запасов нефти. Поэтому вовсе не удивительно, что доходы от экспорта нефти формируют от 80 до 90 % от общего объема экспортной выручки страны. Более того, из них почти наполовину состоит доходная часть национального бюджета Ирана.[117]

Согласно данным Государственного департамента США, радикальные исламисты, руководящие Ираном, — одни из наиболее активных спонсоров терроризма на государственном уровне.[118]Кроме того, Иран играет ключевую роль в действиях оппозиции по дестабилизации Ирака, и это стоит Америке тысяч солдатских жизней… Это происходит за счет значительного влияния иранских мусульман-шиитов на своих иракских собратьев по вере, составляющих большинство населения, и за счет того, что Иран укрывает у себя террористов, и именно с его территории они осуществляют рейды на территорию Ирака.

Кроме того, Иран активно работает над созданием собственного ядерного оружия. Оно, по мнению многих наблюдателей, может быть в первую очередь использовано для нанесения первого удара по Израилю. Кроме того, иранская ядерная гонка уже спровоцировала резкое усиление разработок в этом направлении у таких стран региона, как Саудовская Аравия и Египет.[119]Поэтому не удивительно, что США предприняли целый ряд мер по противодействию активности Ирана в регионе, и важнейшим их элементом стало применение к режиму аятоллы экономических санкций. Но, к сожалению, готовность Китая столь цинично обменивать дипломатические услуги на поставки нефти существенно ухудшила поле применения эффективной политики санкций.