– Вот спасибо, очень порадовал! Но работать-то надо уже сейчас, а их еще нет! Да и кто знает, в каком виде они вернутся? А впрочем, лишь бы вернулись! Дело по силам каждому найдем. – Кошкин замолчал, раздумывая.

– Сделаем так, Юрий Евгеньевич. На каждый из двух проектов поставлю одного ведущего конструктора, двух молодых специалистов и несколько студентов-практикантов. За две недели под моим прямым руководством они эскизный проект сделают. Если к нам действительно вернутся люди, всех поставим на эти проекты. Если не вернутся, придется еще людей привлекать. Может, ты кого с завода дашь, потому как в КБ все при деле.

Теперь по существу дела. Такие проработки мы делали еще два года назад. Даже если бронировать дополнительно только лобовые детали корпуса и башни, то вес танка возрастет более чем на 1200 кг, так что механизмы колесного хода придется с танка снимать. Мы ведь делаем чисто гусеничный А-32 по ТТХ наркомата, так что и в этом случае нас поймут! А подвеску все равно придется усиливать.

По тягачу я проблем не вижу. Снимаем башню, ставим зенитный пулемет на вращающейся турели. Вероятно, придется модернизировать коробку передач с целью увеличения передаточного числа или ставить подключаемый редуктор. При этом уменьшится максимальная скорость, но зато возрастет тяговое усилие.

– Хорошо, Михаил Ильич, на том и порешим. Но сорвать это задание никак нельзя, сам понимаешь!

Выйдя от директора, по дороге в свой кабинет, Кошкин раздумывал, кого из специалистов можно без критических последствий оторвать от текущих дел. Группу танка А-32 он решил не трогать, поскольку тот был его любимым и самым перспективным детищем. А всех людей взять из группы колесно-гусеничного танка А-20. Прикидывая кадровый состав групп, он решил ввести в группу модернизации танка БТ-7 специалистов по бронекорпусу и по ходовой части, всего четыре человека. Группу по тягачу, как более простую, решил сформировать из двух специалистов по ходовой части и по трансмиссии. Плюс студенты-практиканты и дипломники. Подойдя к своему кабинету, он продиктовал секретарю фамилии и распорядился собрать всех на совещание в 12 часов.

…

– Вот что, парни, я вам скажу, – обратился Кошкин к своим молодым сотрудникам, заканчивая совещание, – вам выпала уникальная возможность на самом старте своей карьеры сделать самостоятельно серьезные проекты, которые наверняка сразу пойдут в производство. Обстановку в мире вы знаете. Война может начаться в любой момент. Задания эти необходимо выполнить вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств. От вас зависит престиж КБ, завода и мой лично. Поэтому ройте землю носом, ночуйте в КБ, но проекты должны быть готовы в срок. Если возникнут вопросы или потребуется посоветоваться, сразу подходите ко мне.

В тот же день, в 8 часов вечера, руководитель группы по модернизации БТ-7 молодой конструктор Константин Емельянцев зашел в кабинет главного инженера с вопросом о возможности установки на лобовые поверхности корпуса и башни 30-миллиметровых бронелистов, заранее отштампованных по форме экранируемых поверхностей, с помощью сварки[68].

– Возможно-то, конечно, возможно, – ответил Кошкин. – Так и рисуйте. Но только назовите это вариантом А. Тут есть целых три серьезных вопроса. Во-первых, сварка таких толстых бронелистов требует специального оборудования, которое мало где есть. Во-вторых, когда пойдут в серию наши А-32, то весь толстый бронелист, который тоже дефицитен, пойдет на них. Для модернизации старых БТ бронелиста не хватит. В-третьих, мощных прессов, способных штамповать 30-миллиметровые листы, тоже очень мало. И они тоже будут заняты.

– Ну и как же быть? – в полной растерянности вопросил Костя.

– А вот как. Читал я отчет по испытаниям комбинированной бронезащиты. Наши коллеги на Кировском заводе делали. Это два листа брони толщиной по 15 мм, а между ними залит бетон из мелкой гранитной крошки толщиной 30 мм. Так вот, по бронепробиваемости такой «пирог» оказался эквивалентен гомогенной броне толщиной 50 мм. То есть 30 мм бетона тормозит снаряд как 20 мм брони[69]. Вникаешь? Так что берите 15-миллиметровую бронеплиту, штампуйте ее по нужной форме, затем приваривайте ее к броне танка. В зазор между броней и приваренной плитой заливайте жидкий бетон. Причем такую сварку и заливку можно делать даже в полевых условиях. Назовите это вариант Б.

– Все ясно! – воскликнул Костя с энтузиазмом. – При штамповке можно сразу сделать листы по форме корпуса или башни, но с загнутыми на 30 мм краями. А при сварке оставить сверху и снизу отверстия для закачки бетона и выхода воздуха.

– Правильно мыслишь, но «пирогом» защищайте только те поверхности лобовой проекции, которые встречают снаряд в лоб. Все наклонные детали корпуса и переднебоковые поверхности башни экранируйте просто 15-миллиметровым бронелистом.

– Все ясно, Михаил Ильич, – воодушевился Константин.

…

15 декабря на полигон ГАБТУ поступили два танка БТ-7 с экранированной лобовой броней. На первом опытном образце маска пушки и лобовой лист подбашенной коробки были усилены двумя листами брони толщиной 15 мм, наклонные листы лобовой части корпуса и переднебоковые поверхности башни в секторах 80 градусов вправо и влево от оси пушки усилили одним 15-миллиметровым листом. На втором образце вместо двух листов брони по 15 мм смонтировали комбинированную броню с прослойкой бетона. Механизмы привода холостого хода на обоих танках демонтировали, а ходовую часть усилили аналогично танку БТ-7М. Коробку передач и привод гусеничного хода заменили на новые, модификации БТ-7М. Боевой вес танков составил 14 850 кг. Одновременно на испытания поступили два тягача на базе танка БТ-2, один с зенитным пулеметом «Максим», другой с зенитным пулеметом ДШК.

31 января 1940 года войсковые испытания модернизированного танка и тягача успешно завершились, танки были приняты на вооружение РККА.

Завод № 185. Ленинград

В конце ноября 39-го года освободившийся из мест заключения по амнистии Сячинтов П. Н. вновь приступил к обязанностям начальника вновь созданного КБ самоходных артиллерийских установок на заводе № 185 имени С. М. Кирова. Из всех сотрудников КБ, арестованных два года назад вместе с ним, до конца ноября вернулись из лагерей только восемь человек, истощенных и больных. Девять человек сгинули бесследно. Двадцать шесть инженеров, конструкторов и техников вернули из других подразделений завода и танкового КБ[70].