Ротный опорный пункт состоял из трех взводных опорных пунктов, из которых один располагался на западном берегу в качестве предмостного укрепления. В центре позиции размещался большой четырехамбразурный дзот. Вооружение опорного пункта состояло из собственных средств стрелковой роты: один ДШК, два миномета, четыре станковых и девять ручных пулеметов, восемь ПТР, а также приданных батарей противотанковых пушек с пулеметом ДШК, двух полковых орудий и двух полковых минометов.

Опорный пункт важнейшей точки состоял из двух ротных опорных пунктов и усиливался двумя дивизионными орудиями, батареей ПТО, батареей полковых минометов с тремя пулеметами ДШК.

В марте главком удовлетворил просьбу Серпилина и заменил три корпусных артполка на четыре полка ПТО и два полка дивизионной артиллерии. Это позволило дополнительно разместить в каждом взводном опорном пункте по два ротных миномета, по одному противотанковому орудию калибра 45 мм и по одному пулемету ДШК, в каждом полуротном пункте появилось по два таких орудия, в ротном пункте добавились две дивизионные пушки или гаубицы. Такое артиллерийское усиление резко повысило боевую устойчивость взводного и полуротного опорных пунктов. Теперь они получили возможность активно бороться с авиацией, артиллерией и танками.

Охраняемые мосты минировали фугасными зарядами с электровзрывателями, управляемыми по проводам из дзотов.

Для связи в каждом взводном и полуротном опорном пункте имелась одна радиостанция типов 6ПК, РКР, РБ с дальностью действия 15–20 км. В ротном и двухротном пунктах находились по две такие радиостанции. Батальонные командные пункты комплектовались двумя такими же радиостанциями и одной станцией 5АК или РСБ-Ф для связи с вышестоящими штабами. Все опорные пункты одного батальона поддерживали прямую связь со штабом батальона, а штабы батальонов – со штабами полков. Один батальон контролировал территорию размером примерно тридцать на тридцать километров, поэтому дальности действия передатчиков вполне хватало. Кроме того, от каждого опорного или командного пункта была проложена телефонная линия до ближайшего гражданского пункта телефонной связи. Телефонная связь использовалась как резервная.

Материальное снабжение гарнизонов опорных пунктов обеспечивалось полковыми и дивизионными хозяйственными службами. После ряда неизбежных сбоев в феврале – марте и кропотливой работы штабов дивизий с хозяйственниками в апреле снабжение было налажено и в дальнейшем работало без сбоев.

Одновременно со строительством оборонительных сооружений личный состав корпуса осваивал новые виды вооружения, которые поступили в корпус в марте месяце в полном объеме, за исключением полковых зенитных орудий калибра 25 мм.

В последних числах апреля Серпилин лично объехал все полки корпуса, выборочно проинспектировав по одному опорному пункту в каждом батальоне, а его комдивы проверили все до единого опорные пункты. Особо проверялась организация связи и снабжения.

2 апреля комкор выпустил боевой приказ, в котором четко и ясно прописал порядок боевых действий гарнизонов опорных пунктов в обороне. Основанием для подрыва мостов был указан только приказ вышестоящего штаба, а при отсутствии связи – атака моста превосходящими силами противника. После подрыва моста гарнизон был обязан обороняться в опорном пункте, препятствуя противнику в попытках наведения переправ и ремонте моста. В приказе четко указывались основания для прекращения обороны и прорыва на соединение со своими войсками:

1. Приказ старшего командира.

2. При отсутствии связи:

а) израсходование более 90 % боеприпасов;

в) потеря убитыми и ранеными более 30 % состава;

г) окружение силами противника, численно превосходящими гарнизон более чем в 10 раз (батальон на обороняющийся взвод);

д) проведение противником артподготовки силами более чем одна батарея дивизионной артиллерии (две батареи полковой артиллерии или полковых минометов) на один обороняющийся взвод.

Штабы полков должны были подготовить для каждого гарнизона маршруты отхода к основным силам. Кроме того, Серпилин установил через Брестский и Минский обкомы партии контакт с областными штабами партизанского движения. В случае невозможности соединения со своими частями, гарнизоны получили в запечатанных конвертах пароли и явки для отхода на партизанские базы.

30 апреля Серпилин доложил в штаб округа и лично главкому Жукову о готовности корпуса к выполнению боевой задачи.

Главком Жуков

В ноябре Главнокомандующий войсками западного направления генерал-полковник Г. К. Жуков занимался организацией работы своего штаба. Под размещение штаба выделили два особняка в Замоскворечье общей площадью 6000 кв. м. К срочно отремонтированным и оборудованным всем необходимым особнякам подтянули линии телефонной, телеграфной и ВЧ-связи с наркоматом обороны, генштабом, Кремлем, ЦК и округами.

Начальником штаба по согласованию с Генштабом и наркоматом Жуков назначил генерал-майора М. Л. Пуркаева, начальником оперативного отдела – полковника И. Х. Баграмяна. Обоих главком хорошо знал по предшествующей службе. Шапошников выделил двадцать шесть командиров Генштаба в званиях от майора до полковника. Остальных командиров штаба набрали из штабов округов и военных академий. Брать в штаб кого-либо из амнистированных Шапошников отсоветовал, чтобы не нарываться на неприятности с Берией, который не забыл взбучки, полученной им от Хозяина с подачи Шапошникова и Жукова.

Согласно принятому Политбюро решению, Главное командование западного направления взяло под свой контроль укомплектование войсками и оборудование главного стратегического рубежа и его предполья. Наркомат обороны занялся формированием армий тылового стратегического рубежа.

Весь декабрь штаб в авральном порядке готовил план обороны главного стратегического рубежа. В соответствии с планом Генштаба, на главном рубеже размещалось семь общевойсковых армий в составе семидесяти дивизий и двадцать одного УРа с частями усиления. Войска занимали на главных направлениях эшелонированную оборону общей глубиной 20–30 км, с учетом тактического предполья.

Инженерное управление штаба разработало несколько вариантов типового дивизионного укрепленного района с опорой на долговременные оборонительные сооружения УРа. Как правило, в каждом из двадцати одного УРа, защищавшего старую границу, должен был занять оборону стрелковый корпус. Однако, по мысли Жукова, каждая часть УРа, занимаемая стрелковой дивизией, должна была стать замкнутым дивизионным УРом, приспособленным к длительной круговой обороне. Личный состав артпульбатов, являвшийся штатными гарнизонами УРов, должен был войти в подчинение командованию стрелковых дивизий. На главных направлениях стрелковая дивизия оборонялась на фронте шириной 8–12 км, занимая два оборонительных рубежа общей глубиной 8–10 км.

В соответствии с утвержденным планом Генштаба, все стрелковые и артиллерийские соединения и части, участвовавшие в польском походе, должны были передислоцироваться на линию укрепрайонов старой границы. Туда же перемещались все кадровые стрелковые части западных округов. Танковые, механизированные и кавалерийские соединения, а также большая часть авиации отводились за линию УР. Артиллерия РГК выводилась во внутренние округа. В январе штаб западного направления определил всем соединениям участки обороны.