стало не по себе. — И я отдалюсь от тебя, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

— Ты объявишь, что мы разошлись? — Ее голос надломился, и она отвернулась.

Потом Бьянка поняла, что фотокамера ловит каждую эмоцию на ее лице, поэтому разочарованно фыркнула и резко встала. Через мгновение она подошла к дивану за спиной Эверетта.

Он потер руки:

— Так лучше, Бьянка.

— Ты не знаешь, что для меня лучше, — отрезала она.

— Зато я знаю, что тебе вредит. — Он встал и повернулся к ней лицом. — Я.

— Это тебе подсказывает твоя сверхспособность к ясновидению? Правительству известно, что тебя укусил радиоактивный паук? Поэтому они наняли тебя?

— Меня наняли, потому что я всегда довожу начатое дело до конца, даже если окружен волками, которые хотят со мной драться. Меня наняли потому, что мне нравится драться. Поверь мне, я не шутил, говоря, что ты не захочешь быть с мужчиной, который рискует всем, чтобы победить.

— Ты действительно считаешь себя сверхчеловеком? Ты облажался, Эверетт. Мы с тобой вместе, несмотря на наши лучшие намерения. — Бьянка махнула на себя рукой и хрипло прибавила: — Я влюбилась в тебя, хотя поклялась себе этого не делать.

— Нет. — Он поднял руку, словно защищаясь от пули, и почувствовал горько-сладкую агонию. — Зачем ты, черт побери, это сделала?! Теперь я причиню тебе еще больше страданий.

— Когда?

— Что? — Эверетт опустил руку.

— Когда ты заставишь меня страдать? Через неделю, когда бросишь меня в Нью-Йорке? Или пока мы на этой яхте? Потому что я не позволю тебе тянуть целую неделю только для того, чтобы доказать, что ты не умеешь любить.

Он огрызнулся:

— Перестань так говорить.

— Ты не хочешь слышать, что я люблю тебя? Почему? Тебе неприятно?

— Да.

Бьянка опустила плечи и нахмурилась:

— Говорят, любовь приносит радость, Эверетт. Любовь помогает почувствовать, что ты кому-то дорог.

Он отвернулся, чувствуя боль во всем теле, и стиснул зубы.

— Ты мне дорога, Бьянка. Ты понимаешь? Вот почему… Ох.

Она резко качнулась в его сторону, и он машинально прижал ее к себе, чтобы она не упала. Он приказывал себе отпустить ее, но не мог. Ему не терпелось закрыть глаза и уткнуться лицом ей в шею, погладить рукой ее шелковистые волосы. Они оба дрожали, потому что их разговор повлиял на них гораздо сильнее, чем они предполагали.

— Я обычный человек, я знаю это, — сказал он ей. — Рядом с тобой у меня нет никаких сверхспособностей, а лишь фатальная слабость. Вот почему я пытаюсь защитить тебя. Если ты по-настоящему поймешь, кто я…

— Покажи мне, какой ты, — настаивала она, запрокидывая голову и глядя ему прямо в глаза. — Я хочу тебя, как обычного мужчину, а не магната и шпиона.

Эверетт отпустил Бьянку, потом наклонился, перекинул ее через плечо и пошел в главную ка юту.

Бьянка испуганно взвизгнула и вцепилась пальцами в рубашку Эверетта, который нес ее через кают-компанию, где один из членов экипажа удивленно хихикнул и растерянно извинился.

Она не видела, кто это был. Волосы закрывали ей глаза, и, когда Эверетт вошел в каюту и повернулся, чтобы запереть двери, она закрыла голову рукой, защищаясь.

— Ты не ударишься головой, — тихо сказал он обиженным тоном и осторожно уложил ее на кровать.

— Мы играем в Тарзана и Джейн? — спросила Бьянка, когда он закрыл двери и опустил жалюзи.

— Мы играем в Эверетта и Бьянку. Я не такой цивилизованный, каким кажусь, Бьянка. Теперь я хочу увидеть тебя.

Он подошел к краю, схватил ее за лодыжку, притянул к себе и стал стягивать с нее трусики. Ахнув, она прикрылась рукой.

Он замер:

— Ты не согласна? — Он отстранился от нее, его глаза сверкали от желания. — Ты испугалась?

— Нет, — ответила она. — Просто у меня такое ощущение, что мы делаем это впервые. Я нервничаю.

С его лица сошло суровое выражение, и он рухнул на кровать, прижимая Бьянку к матрасу.

— Но ты же знаешь, я не стану тебя принуждать и не причиню тебе вреда. Ты мне доверяешь. — В его глазах отражались темно-синие блики, словно перевернутые звезды в небе. В его взгляде читалось вожделение, чувство собственничества и нежность.

Она провела руками по его груди:

— Я тебе доверяю.

Она любит его, хотя и не будет снова говорить об этом. Она покажет ему свою любовь. Обхватив его торс ногами, она выгнулась и разомкнула губы, ожидая его поцелуя.

Он жадно припал к ее губам, а потом стал покрывать влажными поцелуями ее шею. Его поцелуи едва не задушили ее, а потом она погрузилась в состояние агонии, желания и сладкого благоговения. Он прижимался губами к ее ключице и обнаженной груди. Как только он втянул в рот ее напряженный сосок, Бьянка простонала и запустила пальцы в его волосы.

Он поднял голову и улыбнулся от нестерпимого наслаждения.

— Мне нравится слышать твои стоны, — хрипло сказал он, убирая ее руки от своих волос, сжимая ее запястья своей рукой и поднимая руки Бьянки у нее над головой. — Когда ты стонешь, я понимаю, что ты готова умереть от желания так же, как и я. — Он лизнул ее сосок и подул на него.

— Эверетт, я больше не могу! — крикнула она, чуть не плача от разочарования.

— Нет? — Он поднял голову и стал посасывать ее нижнюю губу, продолжая ладонью ласкать ее грудь. — Скажи, что ты хочешь. — Он погладил ее обнаженный живот.

— Я хочу тебя. — Она попыталась высвободить запястья из его хватки. — Разреши мне прикоснуться к тебе. Я хочу почувствовать тебя внутри себя.

Он встал на колени, сбросил рубашку, потом резко снял шорты. Он нависал над Бьянкой, поразительно сексуальный с бронзовым загаром, скульптурными мускулами и мощной эрекцией. Она поглаживала его ягодицы и чувствовала пальцами, как напрягаются его твердые мышцы. Он простонал, а она восторженно улыбнулась и широко развела ноги в стороны.

Бьянка вскрикнула от удовольствия, когда он резко вошел в нее. Его мускулистые бедра напрягались, а тонкие волоски на ногах щекотали внутреннюю поверхность ее бедер. Обхватив лодыжками его торс, она прижалась к Эверетту, приглашая его войти в нее глубже.

«Я люблю тебя», — думала она, лаская его голову и шею, проводя руками по напряженным плечам. Она покрывала легкими поцелуями его губы, подбородок и скулы. Если им не суждено быть вместе всегда, она запомнит мельчайшую деталь их близости.

Он закрыл глаза, когда она прикоснулась губами к его веку, и прорычал от удовольствия.

— Посмотри на меня, — прохрипел он, подняв голову.

Бьянка так и сделала, с трудом выдерживая его пристальный взгляд. Ее переполняли эмоции,