Начало занятия было довольно скучным, магистр говорил с небольшим акцентом, и я уже стала клевать носом, когда вдруг дошло, о чем вообще идет речь.

— …вы даже не представляете, сколько вокруг вас одушевленных предметов. Многие из них действуют губительно и даже вызывают болезни. Другие, напротив, заряжают вас положительной энергетикой. Большинство неодушевленных предметов могут оживать самостоятельно, если у их владельца сильный энергетический фон. Иногда заложенную в предметы магию просто невозможно вытащить, особенно без владельца. Одушевленный предмет может быть и «злым», и «добрым», хотя любую магию можно развернуть в свою пользу. Как вы знаете из истории чародейства, когда-то великий грандмагистр Дормейн Догран сделал открытие…

Это имя я уже слышала. Портрет Дограна висел в большом холле АМИРС наряду с другими выдающимися деятелями магических наук, над портретами лучших выпускников. Недавно я все же прочитала подписи. Кажется, этот самый тейн был одним из тех, кто когда-то основал эту академию. Мне очень хотелось прочитать историю ее открытия, но я пока не успела.

— Главное при одушевлении предмета — правильное создание его квинтэссенции, — улыбнулся грандмагистр. — Это увеличивает шансы сделать все без лишних магозатрат.

— А какие предметы можно использовать для одушевления? — поинтересовался парень из противоположной части аудитории.

— Абсолютно любые, с какими мы контактируем, молодой человек. Хоть книга, хоть шкаф, хоть столовый прибор. Иногда это бывает весьма полезно. Например, одушевленная тарелка убережет вас, если кто-то подсыпал в пищу яд. Перевернется и упадет. Тяжелее всего одушевить камень — это под силу только опытным чародеям.

— Что же легче всего оживить, по-вашему? — спросила какая-то девчушка.

— Ну, например, разные виды кристаллов. Или бумагу… Кстати, чистые листы бумаги, не запятнанные вашими аурами, поддаются одушевлению очень просто. Но чаще все же практикуют одушевление различных артефактов в виде кулонов или колец. Кстати, у меня запланирована на эту тему лекция на факультете артефакторики…

Я задумалась, вспомнив, что в общежитии на меня уже трижды падала картина. Верно, предыдущая хозяйка комнаты хорошо «воодушевила» ее. Или Эльма постаралась. Порой мне казалось, что у старухи-комендантши есть способности чародейки, и немалые.

— Итак, кто назовет мне главные этапы одушевления?

— Очищение!

— Создание квинтэссенции!

— Шифрование! — послышались реплики студентов.

— Верно. Но вы забыли, что без постоянной подпитки вашими чарами предмет может выйти из-под контроля. Но самое главное — это его разрядка, полное удаление ваших магических кодов. Как я уже говорил, некоторые предметы просто невозможно лишить их души. Например, старинные артефакты. В них применяются сложные энергетические схемы, вложены эмоции создателя. Только разгадав их, можно по цепочке идти в обратную сторону, снимая чары.

Освальд Витор прошелся по возвышению у доски, осмотрев зал. А затем шагнул к своему саквояжу и выудил оттуда несколько предметов, разложив на столе у кафедры.

— Так что, кто у нас тут доброволец? Попробуем применить то, что я сказал, на практике.

Зал загудел, некоторые желающие потянули вверх руки. Но грандмагистр не обратил на них внимания.

— Вот вы, девушка, идите ко мне, — произнес он.

Вся лекционная повернулась в мою сторону, и я тоже оглянулась, пытаясь понять, на кого смотрит приезжий чародей.

— Да-да, вы. Не бойтесь, я не кусаюсь, — усмехнулся он, глядя… прямо на меня.

— Я, что ли?

Я сглотнула комок, вставший в горле от неожиданного внимания.

— Именно! Идите же сюда, — нетерпеливо повторил он.

Я смущенно поднялась, поправив юбку. Признаваться на весь зал в том, что не являюсь студенткой академии, означало подставить Мадеуса, который разрешил посидеть на лекции. Чего доброго, проверяющий узнает. А я еще с прошлыми проблемами не разобралась.

Поэтому я спустилась к кафедре и подошла к мужчине. Все еще было слегка не по себе, но я стойко держалась.

— Замечательно! Что ж, выбирайте себе предмет по душе.

Я пристально посмотрела на вещи, что разложил грандмагистр на столе.

Зеленоватый кристалл. Лист бумаги… Он говорил, что их проще всего одушевить, а мне не стоит показывать свои способности. Не сейчас, при трех сотнях любопытных глаз.

И чего он вообще именно ко мне привязался?!

В том, что у Лерэйн были способности, я даже не сомневалась, — мне о них говорил и отец, и Роквелл.

Цепочка с каким-то амулетом, на котором изображена старинная руна. Слишком сложный предмет — неизвестно, как отреагирует. А полное мое бездействие вызовет подозрение. Нужно изобразить попытку одушевления. Хоть какую-то.

Деревянная шкатулка с позолотой. Ничего особенного. Дорогая безделушка. Я сразу вспомнила картину в общежитии и поморщилась. Но это довольно простой предмет, приручение которого вполне возможно. Нужно что-то другое… Но что именно?

И вдруг я заметила совсем невзрачный серый камень, что лежал на краю стола. Обычный, каких полно на морском побережье. Кажется, маг говорил, что камни практически не поддаются одушевлению.

Отлично, ничего не получится, и меня отправят на место.

Я потерла руки и положила перед собой камень.

— А вы не идете легким путем. Что же, посмотрим, что у вас получится, — усмехнулся грандмагистр, глядя на меня с заметным удивлением. — Итак, слейте камень со своей ладонью, образовав энергетический контур. Создайте с ним связь, станьте одним целым. Вы сами поймете, когда пора действовать.

Я опустила руку на гладкий булыжник и прикрыла глаза. Чушь какая-то! Чем я вообще занимаюсь?! У меня ничего не получится.

Но чем дольше я держала руку, тем сильнее чувствовала тепло предмета: сначала холодный, камень будто нагревался от моей ладони, и я ощущала с ним связь. Меня даже азарт охватил — казалось, что из руки исходят волны, которые подчиняют предмет, делают живым. Я настраивала его под себя, слыша в голове музыку. И наши вибрации постепенно стали звучать в унисон.

Камень дрожал и вибрировал, пока я мысленно повторяла про себя все этапы. Он очищался от фона мага и настраивался на меня. А потом, когда фальшивых нот в этой мелодии не осталось, я стала вливать в него свою энергию, наполняя его душой. Я совсем забыла, что на меня все смотрят, а интерес, чем все закончится, лишь усилился. Я никогда не чувствовала ничего подобного, поэтому останавливаться не хотелось.

Казалось, что мне все под силу. И когда поняла, что предмет оживает, то тут же мысленно перехватила нити управления, плавно поднимая руку, и заставила его катиться по столу.

— Ничего себе!

— Ну она дает! — послышались изумленные возгласы.