— Полагаю, его выступление проходит в рамках развлекательной программы, — сказал Грег. — Ну, вроде того, что нельзя же все время говорить о серьезном, давайте вот еще на этого клоуна посмотрим. Думаю, что именно так большинство присутствующих к нему и относится. Но это только до того момента, как он начнет выступать.

— Он настолько хороший оратор? — слово «клоун» вызвало у меня мимолетные неприятные ассоциации, но они быстро прошли, и я не успела за них зацепиться, чтобы выудить что-то полезное.

Или хотя бы что-то о моем прошлом.

— Он очень убедителен, — сказал Грег. — Впрочем, это общая черта всех основателей деструктивных культов. По крайней мере, успешных основателей. Разумеется, на вводных проповедях все они рассказывают исключительно о любви, добре, свете и радости самопознания, и только после того, как человек проваливается в их общину по уши, перед ним раскрывается страшная правда.

— Но к тому моменту у него уже шоры на глазах, и он не способен ее увидеть, — добавил Стивен. — Ты должна знать, как это работает. Типа, мы сжигаем молодую красивую женщину не потому, что мы злобные закомплексованные уроды, а потому что она ведьма и насылала проклятие на коров и младенцев, и молоко из-за нее кисло и самолеты с небес падали. А это прелестное дитя на само деле — исчадье Сатаны, но если мы порубим его на куски и разбросаем по полю, то засуха отступит и год будет необычайно плодородный. А этот парень…

— Мне кажется, я уловила общую мысль, — сказала я, останавливая поток жестоких примеров.

— Как-то вот так, — согласился Стивен.

В лобби вошла группа слепых людей. Их было шестеро или семеро, все в темных очках и с белыми тростями. У одного была даже собака-поводырь.

Они столпились посреди лобби и не знали, куда идти дальше, пока к ним не подошел служащий отеля, который отвел их в сторону.

— Но обычно в сети деструктивных культов попадают люди, у которых… ну, не все хорошо, — сказала я. — Страхи, депрессии, неуверенность в завтрашнем дне, поиски смысла… Предприниматели Техаса вряд ли являются целевой аудиторией этих ребят.

— Поиски смысла — это, наверное, ключевое, — сказал Грег. — Даже если ты богат и успешен, рано или поздно ты все равно задаешься вопросом, а зачем это все. И такие, как Питерс, предлагают тебе ответ. Цель этих, как ты выразилась, ребят, не завладеть ста процентами аудитории, но выцепить из нее хотя бы несколько человек. А учитывая, что на форуме нет людей, чье состояние не исчисляется в шестизначных числах, игра стоит свеч. Даже если завлечь в секту хотя бы одного.

— Хотя мы знаем, что Питерс может быть куда более эффективен, — мрачно сказал Прайс.

Очень толстая женщина с величественностью айсберга вплыла в отель и уверенно двинулась в сторону занятого предпринимателями конференц-зала. Она была настолько…э… величественна, что от ее шагов содрогалась земля, а колебания ее телес действовали гипнотизирующе и приковывали взгляд даже против твоей воли. Когда она, наконец, скрылась за дверьми (ради нее пришлось открыть обе), я наконец-то смогла оторвать от нее глаза и заметить, как с улицы вкатывают кого-то на больничных носилках. Рядом с носилками бежала медсестра, придерживающая капельницу.

Все это показалось мне чертовски странным.

— Все это кажется мне чертовски странным, — сказала я.

— Что именно?

— Повышенная концентрация инвалидов, — сказала я. — Их здесь гораздо больше обычного.

— Так это для шоу Питерса, — сказал Грег. — И мы больше не говорим «инвалиды», Боб. мы говорим: «люди с альтернативными возможностями».

— Что за шоу?

— Шоу исцеления. Стандартный ход — он явит людям чудо, и они уверуют. А вместе с ними уверует и кто-то из зрителей.

— Так эти люди — подставные? — слепые выглядели довольно убедительными, а медсестра с капельницей и вовсе вела себя так, будто ее пациент может помереть в любой момент. Впрочем, может быть, она просто хорошая актриса.

Больничная каталка тоже скрылась за дверьми. Вскоре к ней присоединилась группа слепых и общество парней на инвалидных колясках.

Все говорило о том, что Питерс уже на подходе.

— Я хочу посмотреть это шоу, — сказала я.

— Исключено, — отрезал Грег. — Никто из нас не войдет в зал во время проповеди.

— Почему?

— Потому что это опасно.

— Черт возьми, — сказала я. — Неужели он настолько убедителен?

— А ты думаешь, мы им просто так заинтересовались, Боб? Работать будем после его выступления, на выходе. Наши люди обеспечат безопасный коридор…

Джеремайя Питерс вошел в отель.

На нем были легкие парусиновые штаны, белая рубашка, сандалии на босу ногу, небрежно приглаженные кудри, легкая небритость и открытая доброжелательная улыбка. Его сопровождали пятеро мордоворотов в джинсах и клетчатых рубашках, и четверо профессиональных телохранителей в костюмах, которые слегка топорщились под мышками, и с наушниками, проводки от которых тянулись куда-то под одежду.

Если он хороший человек, то его как-то слишком тщательно охраняют, подумала я.

Его появление не вызвало большого ажиотажа, ибо все инвалиды уже скрылись в конференц-зале, агенты ТАКСа не стали демонстрировать свою радость, а обычным постояльцам, как и следовало ожидать, было пофиг. Питерс сотоварищи стремительно пересек холл и ворвался в конференц-зал, который встречал его довольно жидкими аплодисментами.

Двери закрылись.

— Почему не на входе? — спросила я, хотя момент уже был упущен.

— После удачной проповеди они все немного расслабятся и не будут ожидать подвоха.

Это замечание было справедливо лишь отчасти. Громилы, которых Питерс притащил с собой из своей общины, быть может, и могут потерять бдительность, но профессионалы — вряд ли.

— Какого черта его вообще так охраняют? — спросила я.

— Некая параноидальность в той или иной степени свойственна всем лидерам тоталитарных культов, — объяснил Грег, а Стивен смущенно закашлялся.

И до меня дошло очевидное.

— Это не первая ваша попытка, да? — спросила я. — Иначе откуда бы вы узнали, что обычными средствами его не побороть?

— Да, мы пытались, — не стал отпираться Грег. — Но это было до того, как мы узнали о его сюжетной броне и о том, что история связывает вас двоих.

Я допила сок, выплюнула соломинку в стакан и поднялась на ноги.

— Думаю, я все-таки послушаю его проповедь, — сказала я.

— Сядь, Боб.

— Заведите себе собаку, Грег, и с ней так разговаривайте, — сказала я.

Он попытался перехватить меня за правую бесполезную руку, я вывернулась и сделала шаг в сторону.

— Не думаю, что нам стоит устраивать сцены прямо сейчас, — заявил выросший слева от меня специальный агент Джонсон, все еще державший в руках газету. — Что происходит?

— Она хочет посмотреть на шоу, сэр, — доложил Грег.

— Это опасно, — сказал специальный агент