Настораживаюсь. В особенности меня пугают его загоревшиеся в момент глаза и дьявольская ухмылка. А потом он делает шаг ко мне, а я делаю шаг назад, натыкаясь на железный стол, который завален всякими грязными инструментами.

– Какое условие? – спрашиваю дрожащим голосом.

Вот тут я моментально понимаю, что встряла. Бежать некуда, а Грачёв уже нависает сверху, как огромная скала, и давит своей тяжёлой и одновременно притягательной энергетикой. Кладет руки на стол по бокам от моей талии, перекрывая все возможные выходы побега.

– Поцелуй, – серьезно заявляет он, и я тяжело сглатываю.

– Я не знаю, – отвожу стыдливо взгляд, но Родион, взяв меня за подбородок, поворачивает лицом обратно к себе.

Тяжело сглатываю, смотря в его карие глаза, и мое тело начинает трепетать.

Вот же манипулятор! Но что же делать-то? Мне очень нужны деньги и он это прекрасно знает.

Я не могу отказаться. Это хорошо мне поможет решить вопрос с накопившимися задолженностями, плюс я все же пообещала, что отправлю приёмным родителям небольшую сумму, потому что они заболели простудой всей семьей и им не хватает на лекарства, ведь машину сыночку они все же приобрели.

Плевать. Всего лишь один, ничего не значащий поцелуй. В щеку! С меня не убудет, да я и сама на самом деле хочу прикоснуться к его идеальной коже губами, хотя бы разок…

Решаюсь и быстро чмокаю его в щеку, далее наблюдаю за его реакцией. Сразу понятно, что ему этого мало, и хотел он куда более откровенного действия с моей стороны. Мне сразу становится неловко. Это такая ерунда, поцеловать того, кто тебе и правда нравится, это ни к чему меня не обязывает.

– Ты смеёшься надо мной? Нам что, по пятнадцать лет? – грозно и недовольно возмущается парень. – Целуй меня нормально.

– Я не думаю, что…

Родион психует, закатывает глаза, хватает меня за голову и не даёт мне договорить. Я только лишь успеваю ахнуть, когда Грачёв наклоняется вперёд и в следующее мгновение я ощущаю его горячее дыхание на своих приоткрытых губах…

Глава 27

Замираю, пойманная в ловушку бесконтрольных эмоций, которые разрывают грудь на части. Родион смотрит мне прямо в глаза, словно спрашивает разрешение, чтобы начать действовать дальше. Но я не успеваю подумать, как он берет все в свои руки, и его мягкие губы накрывают мои дрожащие.

Мгновение. Вспышка. В животе взрывается фейерверк, в голове полнейший хаос, а во рту приятный вкус парня. Перед глазами темные пятна.

Поцелуй такой нежный, что мое тело полностью расслабляется и мне приходится ухватиться за его талию, чтобы не упасть.

Родион же пальцами перебирает мои волосы и не даёт отстранится ни на миллиметр, да я и не хочу этого делать. Мне так давно этого не хватало… Я уже забыла какого это – быть в чьих-то руках, таять как мороженое на солнышке, и ни о чем не думать, а только отдаваться чувствам.

Трепетный и нежный поцелуй как-то быстро перетекает в более требовательный и глубокий. Откровенный. И я не понимаю, когда вторая его рука оказывается на моей пояснице, заставляя быть к нему еще ближе.

Вздрагиваю и слегка взвизгиваю, когда Родион кусает меня за нижнюю губу и начинает напирать с большей силой. Он словно хочет так со мной соединится, стать одним целым и я полностью теряю контроль над ситуацией.

Отвожу голову, но он возвращает ее на прежнее место, заставляя меня впитывать в себя его страсть. Подчиняет и показывает, кто здесь все решает. А еще его легкая щетина царапает мои губы и подбородок, делая немного больно, но также заставляя ощутить спектр совершенно новых ощущений.

Когда воздуха в лёгких практически не остаётся ни у меня, ни у него, то Грачев отстраняется первым, чтобы сделать глубокий вдох, но я не даю ему продолжить мучать мои губы, что сейчас конкретно так пульсируют.

– Погоди, – хлопаю его по плечу. – Я не думаю, что это была хорошая идея…

– Репина, прекрати, – говорит серьезно, трепетно поглаживая при этом мою щеку и пытается снова меня поцеловать, но я не даюсь. – В чем проблема?

– В том, что я уже отплатила, – говорю первое, что приходит в голову, потому что нам необходимо остановить это безумие.

Родион хочет что-то ответить, но мы оба слышим, как к гаражу подъезжает машина с громкой музыкой и спустя пару вздохов до нас доносится хлопок дверью.

Грачёв нехотя отходит, а я пытаюсь привести себя в порядок, прикладываю руки к горящим щекам и выравниваю сбившиеся дыхание.

Боже мой! Что это сейчас произошло?

Парень тоже приводит себя в порядок: поправляет кое-что в своих штанах и кидает мне пошло-хитрую ухмылку.

Вот же придурок! Но какой соблазнительный и порочный…

Через мгновение в гараж заходит наш одногруппник, Денис Логинов. Он один из немногих, кто хоть иногда со мной здоровается. Говорят, очень смышлёный парень, мозговитый, хотя с первого взгляда по нему и не скажешь.

Нет, он не выглядит глупым, скорее свирепым и эти сильно выпирающие мускулы говорят о том, что он профессиональный спортсмен.

– Привет, алкаш, хорошо вчера, говорят, отгулял, – пожимает Денис руку Грачёва и, кинув взгляд в мою сторону, кивает.

– Замолчи и лучше посмотри на эту малышку, – указывает Родион на машину.

Это как же нужно гулять, чтобы об этом так просто узнавали?

Ладно, это не мое дело.

Логинов осматривает данный экземпляр, и я прямо читаю на его лице растерянность.

В чем дело?

– Ну… – цокает он языком, придирчиво осматривая автомобиль. – Серьезно?

Почему это он спросил шёпотом и с таким видом, словно он не понимает, зачем его сюда вообще позвали.

– Пять кусков. Не меньше, Дэн, – говорит Грачёв. – Пойдём лучше отойдём, поговорим.

Парни уходят на улицу, оставив меня в растерянных чувствах. На самом деле я ещё не отошла от поцелуя и поэтому не могу разумно мыслить.

Мне показалось, или Денису эта машина совершенно не нужна? Может, он цену так сбивает… Не знаю. Странно все это. Подозрительно.

Пока я пытаюсь разобраться в своих чувствах, парни возвращаются. Грачёв, довольный донельзя, а Денис ещё раз, но более тщательно осматривает машину.

– Забираю ее за пятак, ты не против? – спрашивает он у меня.

– Мы не нашли документы.

– Да они и не нужны, – пожимает он плечами. – Так что?

Задумываюсь.

– Пять тысяч рублей… Мне кажется, это мало, лучше сдать машину на металлолом.

– Пять тысяч евро, Ангелин, – встревает в наш разговор Родион. – Больше никто тебе за неё не