Затем из темноты к ней протянулись руки, схватили ее за волосы, заставили откинуть назад голову. Она моментально начала вырываться.

– А ну сидеть! – Голос был низким, хриплым и незнакомым.

Платок, подвязанный под подбородком, исчез. Блю, сморщившись от боли, осторожно двинула челюстью. Кто-то резко повернул ее голову так, что захрустел позвоночник. В следующее мгновение она уже смотрела прямо в глубоко посаженные крошечные черные глазки.

Похититель ткнул ей в лицо портативный магнитофон.

– Назови свое имя.

Она заморгала. От боли у нее стучало в висках и дергалась жилка на подбородке.

– Ну же, твое полное имя!

Этот грубый приказ почему-то вернул ей самообладание. Хватит уже слепо повиноваться командам всех и всякого!

– Зачем?

Пальцы с немилосердной жестокостью сошлись на ее челюсти. Блю непроизвольно заморгала.

– Говори – или я выдавлю из тебя имя силой!

Блю взвесила свои шансы и решила, что с этим верзилой ей не справиться.

– Блю.

– Полное имя.

– Дельгадо.

Он отпихнул ее голову с такой силой, что она ударилась затылком о стену. Ее глаза гневно сверкнули вслед необъятных размеров спине. Дверь захлопнулась, и она вновь оказалась в темноте.

По крайней мере этот тип хоть забыл про платок и оставил ее зубы в покое.

Со вздохом, больше напоминающим тихий стон, Блю привалилась спиной к кирпичной стене. Пора бы уже начинать искать отсюда выход. Главное, что Блю узнала о самой себе за время развода, – она далеко не беспомощна.

Упираясь каблуками в пол, Блю чуть передвинулась вперед. Да, скорость не ахти. Деревянный пол способствовал движению, но ползти назад было бы все-таки куда проще. Стараясь не слишком удаляться от стены, она обследовала комнату по периметру в надежде найти хоть что-нибудь, что помогло бы ей сбежать. Единственной ее находкой оказался шнур электропроводки.

Она передвинулась к той стене, где была дверь, и, стараясь производить как можно меньше шума, прильнула ухом к щели между деревянной панелью и косяком. В этот самый миг по другую сторону двери зазвучали голоса.

– Он все равно будет давать показания. Этим снимком его не остановить. Он же ее много лет не видел.

– Мы заставили ее произнести свое имя и записали голос на пленку.

До Блю донеслась ругань, а следом – глухой удар кулака по чему-то мягкому.

– Эй! – завопил второй голос.

– Это же мог сказать кто угодно, ты, недоумок. Как ты докажешь, что голос именно ее? Можешь запустить эту запись в шестичасовых новостях, а он все равно появится в суде.

– Лучше молись, чтобы ты ошибся. Сеньор Джакунда рассчитывает на нее. Она должна обеспечить ему свободу. Мистеру Суперагенту достаточно только занять место свидетеля в суде на следующей неделе – и мы покойники.

Мысли у Блю вертелись волчком. Она понятия не имела, о чем речь.

Ее внимание вдруг привлек чуть слышный шорох. Она прищурилась в темноту, но ничего не увидела. Может, мышь?

В этот же миг на стене совсем рядом с ней возник желтый кружок. Затем комнату залил лунный свет, и она поняла, что он проник через окно. Наглухо закрытое перед тем окно. Она проползла всю комнату, а единственное окно оказалось меньше чем в трех футах от начала ее пути!

Ладонь протиснулась внутрь, беззвучно освободила защелку. Блю скользнула назад – так далеко и так быстро, как только осмелилась. И забилась в противоположный угол. Она понятия не имела, кто этот посетитель, но поскольку она не знала личностей врагов, то уж друзей и подавно.

Более того, в данный момент она бы под присягой поклялась, что друзей поблизости вообще нет.

Луна осветила крупную мужскую фигуру, бесшумно проскользнувшую в окно. Если бы у Блю так отчаянно не колотилось сердце, она, наверное, пришла бы в восторг от ловкости движений неожиданного посетителя.

– Блю.

Протяжный низкий шепот. Она окаменела. И не произнесла ни звука.

– Не бойся. Все в порядке. Я вытащу тебя отсюда.

Ага. Конечно. Кто-то, кого она увидела первый раз в жизни, похитил ее и собирается убить, а еще один, которого она тоже видит впервые в жизни, собирается ее спасти. Кто они, все эти люди?

– Если не можешь говорить, постучи ногой по полу.

Мужчина сделал паузу, прислушиваясь, но не дождался от нее ответа.

– Я не хочу шарить в поисках тебя в темноте – это может привлечь внимание. И фонарем пользоваться без особенной нужды не хочу. Подскажи мне нужное направление, и я вытащу тебя отсюда, – продолжал убеждать он.

Что ж, если незнакомец ее действительно вытащит, то перед ней по крайней мере откроются новые возможности для бегства.

– Ты кто? – прошептала она.

В мгновение ока он оказался перед ней на коленях.

– Джон Макшейн.

– А почему ты меня спасаешь, Джон Макшейн? На кого ты работаешь?

– На дальнего родственника дяди Сэма. Ну же, пойдем, с этим мы и позже разберемся. – Он коснулся ее плеча. – Где ты связана?

Блю, хоть и против собственной воли, испытывала благодарность к этому человеку. Он ведь мог бы просто силком утащить ее отсюда, а подобным обращением она уже была сыта по горло.

– Руки за спиной. И лодыжки. Повязки мокрые, так что их будет не так-то просто…

Легкое натяжение – и ее руки оказались свободны. Секунду спустя исчезли и путы с ног.

– Классный ты, наверное, был бойскаут!

– Еще чего. – По голосу она поняла, что он усмехается. – Ножи бывают очень кстати.

Блю вся напряглась. В памяти возник образ корчившегося на земле Лероя с ножом, торчащим из раны.

– Ножи?

– Ага. Я их не слишком-то жалую. Но этот придерживаю для друга, – продолжал Макшейн, отвлекая ее от возникшей внезапно тревоги. – Встать можешь? – Он сам поднялся на ноги. – Дай руку. Только постарайся не шуметь.

И вновь Блю не могла мысленно не поблагодарить спасителя за его внимательность, за то, что он старался не навязывать ей свою помощь. Она чувствовала себя жалкой и несчастной… ни то ни другое ей не было по душе. А он возвращал ей свободу, когда она не рассчитывала уже на чью-то помощь. Джон Макшейн ей определенно нравился.

Оставалось только надеяться, что его послали не для того, чтобы ее убить.

– Ладно. – Блю протянула обе руки, и в тот же миг его пальцы обвились вокруг ее запястий. – Вперед.

Плечи и ноги Блю ныли, возражая против любого движения. Ей пришлось закусить губу, чтобы удержать рвущийся из груди стон. Но не прошло и минуты, как они оказались по ту сторону окна и скорчились на земле.