войнах XX века: Статистическое исследование» предпочли использовать данные Центра этнополитических и региональных исследований (Мукомель В. И.) и SIPRI, на основе которых вывели 2500—2700 погибших чеченцев.

Глава 12

История с расстрелом машины пресс-центра и БТР на улице Грозного не стала известна за пределами Грозного, в отношении меня не стали возбуждать уголовное преследование за расстрел боевиков и убийц, меня просто отправили из командировки в место постоянной дислокации. История развивалась так. Я вышел из пятиэтажки и осмотрел БТР и тактический знак и номер «102» были на месте –это был тот самый БТР, который мы разыскивали, и машина пресс-центра была та самая которую видели на всех местах преступления. Только в машине не оказалось тел — машина была пуста. Журналисты исчезли и теперь я сидел под замком и писал объяснения и сочинения на тему -почему автомобиль пресс-центра прострелен в тридцати местах, но трупов нет. Так продолжалось трое суток затем военный дознаватель ушел и меня выпустили и сообщили моя командировка окончена и мне необходимо с ближайшей оказией покинуть территорию проведения операции по восстановлению конституционного порядка. Командировочное удостоверение мне выдали уже с отметками «прибыл» и «убыл» и пропуск на пересечение административной границы с Ингушетией.

При вручении документов меня в очередной раз обыскали и опять предложили выдать документы журналистов, и я в очередной раз пояснил никаких документов у меня нет. Только служебное удостоверение, командировочное удостоверение и справка о количестве дней нахождения на территории Чечни и участии в операции по наведению конституционного порядка. Так я и ходил то ли под охраной то ли под конвоем, до самой команды по машинам. колонна шла во Владикавказ за новыми бойцами, и мы были пассажирами до военной комендатуры. Колонна состояла из пяти «Камазов» и никакой охраны. Оружия ни у кого не было — ни у пассажиров, ни у водителей — солдат срочной службы. Такая позиция — езжайте так без охраны была крайне безответственной и однозначно вела к захвату колонны боевиками. О том, что у нас нет оружия было прекрасно всем желающим нас услышать. Я попытался поднять скандал и отказаться ехать безоружным, но не тут-то было. Меня не поддержали даже мои коллеги, которые возвращались в места постоянной дислокации — им вполне комфортно было ехать без оружия. Меня просто никто не понял и не поддержал. Вот так и поехали остановились только на блокпосте, где нас в очередной раз пересчитали. Я спрыгнул с машины и отошел в туалет. Пригревало и я снял бушлат и вернулся к машине уже держа бушлат в руках. Мое место в кузове головного Камаза было занято. Я ушел в последний Камаз и не стал спорить, что этот кузов гораздо более грязный, чем кузов, изначально предназначенный для перевозки пассажиров. колонна тронулась и мы выехали за блокпост. Теперь мы находились на территории в тылу федеральных войск, но эта территория не контролировалась федеральными частями. Здесь была так называемая «зеленка». И на этой неконтролируемой территории боевики незаконных вооруженных формирований чувствовали себя совершенно свободно. И теперь наша судьба была практически предопределена или смерть или плен. Одно из двух. Меня не устраивала такая перспектива и я когда отправился в туалет заглянул в помещение для отдыха дежурной смены и прихватил оттуда разгрузку с магазинами и автомат Калашникова с металлическим откидным прикладом. Не «укорот» милицейский калибром 5, 45 мм, а именно Калашников калибром 7,62 мм и с магазинами разгрузку и цинк с патронами и несколько гранат скрутил бушлат — снятый из-за теплой погоды и так стал обладателем автомата, гранат и пистолета с разгрузкой. Мучила ли меня совесть, что я украл автомат и пистолет и теперь караульная смена будет списывать оружие. Если меня и мучила совесть, то я этого не заметил. Без этого оружия я был полностью беззащитен и меня ждала или смерть или плен /иногда смерть предпочтительней плена, только выбора нет/. Колонна отъехала от блокпоста всего на пять километров и была обстреляна и остановилась. Ни прапорщик /старший колонны/, ни водители /солдаты срочники/ воевать не хотели и подняли руки. Осмотр машин начался с головной машины. Первые три машины и везли груз и пассажиров последние две были пустые. Крики на чеченском и звуки ударов пара выстрелов. В голове колонны собирали пленных и осматривали груз. Я же уже был под последним в колонне Камазом. Крики усилились, и я понял ищут меня и ищут целенаправленно. С обеих сторон дороги рос густой кустарник высотой выше человеческого роста. Зелени не было, но и так эти заросли были хорошей маскировкой. Вот в эти заросли я попытался незаметно уйти. Не получилось и сквозь крики зазвучали выстрелы из пистолетов и автоматные очереди. Но было уже поздно я успел проскочить самые опасные двадцать тридцать метров и теперь залег и удалялся ползком. Ветки, срезаемые автоматным огнем, сначала сыпались мне на голову, но стрельба была не прицельной. Боевики стреляли просто в направлении моего вероятного движения. Стрельба стихла, и я услышал, как через громкоговоритель требуют от меня выйти и сдаться. Но это только в фильмах и книгах главный герой жертвует собой и спасает всех. В настоящей реальной жизни так не бывает. Даже если я выйду и сдам оружие никого не отпустят и меня убьют. Я просто залег и приготовил гранаты и автомат, если пойдут прочесывать и выйдут на меня приму бой и будь, что будет. Боевики не решились идти на прочесывание, и я услышал. как завелись автомобили и боевики уехали вместе с трофеями. У меня было на выбор два пути — первый возвращаться на блокпост и испытывать судьбу

второй раз отправляясь в дорогу без оружия, второй путь был намного сложнее выбираться во Владикавказ и уже оттуда выбираться с Кавказа к себе в Москву. И может в Москве мне удастся найти концы этой запутанной истории. Почему именно в Москву и какие концы там могли быть. В расстрелянной машине пресс-центра я нашел странный лист бумаги — это был прайс и там был адрес 20 — городская больница Москвы. Почему я понял, что этот прайс меня может вывести на тех, кто виноват в моих проблемах. Это был прайс на органы и, судя по всему, в 20-ой больнице у этих черных хирургов и была база. да и среди боевиков я смог рассмотреть были и оба сбежавших журналиста из той расстрелянной машины. Судя по их крикам и угрозам, меня в плену недолго