По завершении марша майор Седов приказал заместителю организовать сменные посты охранения, обед личному составу и до 21 часа полноценный отдых. Отдав необходимые распоряжения, он подозвал к себе связиста старшего лейтенант Грачева:

– Дай связь с Трепановым.

Грач быстро развернул малогабаритную современную спутниковую систему «Вега», набрал номер заместителя Белоногова и передал трубку Седову, доложив:

– Полковник Трепанов на связи!

– Енисей, это Седой.

– Рад тебя слышать!

– Взаимно. Примите доклад. В 14.10 местного времени отряд «Z», высадившись в заданном районе и совершив марш от Хурбада до рубежа подготовки штурма объектов в Гермабаде и на складе, вышел на рубеж. До 21.00 личному составу объявлен отдых. Охранение выставлено.

– Во время высадки и марша, особенно при подходе к рубежу, ничего подозрительного замечено не было? – спросил Трепанов.

– Никак нет! Все тихо и спокойно, даже скучно.

– Заскучал? Думаю, скоро тебе будет веселее…

– Это точно… С наступлением темноты вывожу наблюдателей за усадьбой, провожу разведку объекта «арсенал», рассредоточиваю ударную группу и в 5.00 провожу штурм складов. Далее подвожу личный состав к позициям наблюдателей и оттуда атакую главный объект.

– Может, начать раньше? Это позволило бы тебе – при благоприятных, естественно, обстоятельствах – начать отход к Хурбаду до того, как поднимется кишлак.

– На месте определюсь. Все будет зависеть от того, что ночью увижу на складах я и что увидят в усадьбе наблюдатели. Но вряд ли удастся отработать задачи по-тихому. В общем, окончательное решение доложу примерно в 3.00. Не рано?

– В самый раз. Я привык к тому, что ты все свои дела предпочитаешь проворачивать ночью.

– Договорились. Не исключено, что штурм проведем одновременно по двум объектам, хотя лучше бы, конечно, было успокоить караул на складах, подготовить их к подрыву, а затем всецело заняться Бурхоном. Уйти мы в принципе сможем и по-шумному, для этого у Бурхона есть транспорт в усадьбе. И перевал пройдем быстро. Но, как я уже сказал, окончательное решение представлю на утверждение ориентировочно завтра в 3.00.

– Жду! Твой доклад немедленно продублирую в Москву. Ты пока, до четырех, спать не ложись, чтобы не будить тебя, если с тобой захочет поговорить Белоногов… Как ведут себя иностранцы?

– Как и прежде – уверенно, спокойно, команды выполняют четко, ненужных вопросов не задают.

– Это то, что надо!

– Пока я доволен пополнением. Посмотрим, что оно представляет собой в бою.

– Тогда до связи, Валера!

– Седой, только Седой! Сами же приказывали забыть и об имени, и о фамилии, и о звании, и о национальности. Мы же теперь непонятно кто, вооруженные люди без родины и флага…

– Сам понимаешь, это не мое решение…

– Понимаю… До связи, полковник.

Седов передал трубку связисту:

– Ждем, Грач; возможно, нас вызовет Центр.

– И долго?

– Что «долго»?

– Ждать?

– Не дольше, чем ты на базе кувыркался в спортзале с мадам Муравьевой.

– Ну вот, теперь замордуешь…

– Ладно, закрыли тему. Ждем до 16.30.

– Понял.

Белоногов на связь не вышел. Седова вызвал Трепанов, сообщил, что доложил генералу о действиях группы. Тот отреагировал без каких-либо эмоций, приказав продолжать операцию.

– Ну и добре, Енисей. Я на отдых. Да и вы можете поспать. Ночь может выдаться бессонной. Не гарантирую, что не потревожу вас.

– Ага, дадут мне выспаться! Ты – отдыхай, а я перебьюсь. Мне в бой не идти… До связи!

Седов передал трубку связисту:

– Сворачивай пока станцию, и отбой до 21.00.

Затем майор разложил спальный мешок под кустом и уснул. Поднялся он в 8 часов, бодрый, отдохнувший. Умылся из фляги, привел себя в порядок и прошел до ближнего к складам поста охранения. На посту службу нес немецкий лейтенант Свен Аппель, он же Ганс. Увидев майора издалека, снайпер кивнул и тут же вернулся к выполнению непосредственных обязанностей.

Седов прилег рядом с ним:

– Как дела, Ганс?

– Все в порядке. Никого в секторе контроля нет, даже животных.

– Склады у нас за ближайшими холмами. Оттуда ничего не было слышно?

– Нет. Ветер северный…

– Лай собак?

– Не слышал.

– А они должны быть на складах… И не какие-нибудь дворняги, а охранники-алабаи.

– Алабаи? – переспросил немец. – Не слышал о такой породе.

– Среднеазиатская овчарка. Прекрасный охранник. Крупная, сильная, внешне миролюбивая собака, но волка рвет в секунды. Их в основном используют для охраны овечьих отар, но и усадьбы они охраняют получше любого часового. Алабай почем зря лаять не станет. Увидит врага – и начнет молча, тихо сближаться. Атакует броском. Бьет мощными лапами в спину или грудь, затем рвет шею. На оружие не реагирует – если, конечно, воспитывался здесь; в России они выстрелов боятся. Да и слабее они у нас. Алабаю бегать надо, простор нужен… У нас же посадят на цепь и только на выгул отпускают. У нас эти псы портятся, а здесь они представляют грозное оружие.

– Какая защита против этой собаки?

– Главное – вовремя увидеть алабая. И не пытаться отбиться ножом, только из ствола бить, прямо в морду.

– И много их может оказаться на складе? – Немец явно заинтересовался данной темой, впрочем, не выказывая никакого страха или боязни.

– На складе – немного, одна собака или две. А вот в селении они в каждом дворе.

– И в усадьбе Бурхона?

– Бурхона? – переспросил Седов. – Кстати, об этом мне наш компьютерный гений ничего не говорил. Хорошо, что ты напомнил. Я – к Хакеру.

Седов отыскал среди пообедавших и уже расположившихся на отдых офицеров капитана Леруа:

– Хакер, не спишь еще?

– Нет.

– Ты информацию по объектам всю внимательно смотрел?

– Вместе с вами…

– Не помнишь, в ней о собаках на объектах что-нибудь было?

– По-моему, было, в конце докладной записки.

– А ну-ка включи аппаратуру.

Леруа включил свой агрегат и открыл нужную страницу сохраненной в компьютере информации.

– Так, собаки… Есть такое дело! По информации разведки, в кишлаке в каждом дворе есть алабаи, а также пес, охраняющий селение; а вот в усадьбе Бурхона собак нет.

– Почему?

– Не любит он собак.

– Вот так просто – не любит, и всё?