Сейчас в Польше при каждом удобном случае стараются подчеркнуть «особую жертвенность» АК и, соответственно, особую подлость СССР, то бишь России (а для поляков это, собственно говоря, одно и то же), живописуя, как АК с риском для жизни собирала информацию о немецких тылах и расположении войск на Восточном фронте, передавала ее англичанам, а те, в свою очередь, Советам, таким образом попросту «спасая их от немцев». Жаль только, чем конкретно занимались эти бесстрашные джеймсы бонды, что называется, в деталях, до сих пор не известно. Хотя, надо признать, завеса постепенно спадает, благодаря тому, что ободренные горячей поддержкой поборников «исторической справедливости» уцелевшие ветераны пускаются в воспоминания о минувших днях, выдавая подчас «на-гора» и кое-что неожиданно интересное.

Вот, к примеру, этапы большого пути некоего Л. Грынцевича, который он начал в качестве сотрудника польской разведки в родной Литве. Затем, когда рухнула Польша, связался с «Союзом вооруженной борьбы» в Вильно, создал разведгруппу. Стала Литва советской — героически продолжил работу, передавая собранные сведения через японского атташе. Вот только какие это были сведения и кому предназначались, с учетом того обстоятельства, что японцы поддерживали Гитлера, большой вопрос. В конце концов вездесущие «лапы» НКВД до пана Грынцевича все-таки дотянулись, да вот незадача: сбежал он в сумятице первых дней войны. После чего снова организовал разведывательную сеть АК, ликвидированную лишь по окончании войны в 1945 г. (!). Неудивительно, что, оказавшись в Польше в результате репатриации, Грынцевич опять вышел сухим из воды, ибо польская госбезопасность так и не смогла доказать его разведывательную деятельность против СССР. Уж таким, видно, классным агентом был пан Грынцевич, не по зубам польским органам![58]

Именно в свете боевой биографии пана Грынцевича особенно показательным представляется то, с каким «рвением» командование СВБ, а затем и командование Армии Крайовой, в которую он был преобразован, реализовывало политические установки эмигрантского правительства Польши, зачастую «спуская на тормозах» его директивы. Теория двух врагов настолько завладела умами руководства подпольной армии, что даже приказы и распоряжения генерала Сикорского об активизации вооруженной борьбы со стороны СВБ, передававшиеся в Польшу в начале 1942 г. и бывшие по существу реакцией на немецкую оккупацию, а также на требования Великобритании (все же «подпольное государство» существовало в основном на деньги британских налогоплательщиков!), исполнялись ни шатко ни валко. Легионеры копили силы для конца войны, объясняя собственную пассивность заботой о народе: дескать, если не будем особенно высовываться, немцы не станут нас сильно беспокоить. В том же духе высказывался и рупор «Союза Вооруженной Борьбы» подпольный «Бюлетын Информацыйны» (Информационный бюллетень) в номере от 4 декабря 1941 г., упорно внушая полякам от Варшавы до Вильно и Львова: «Диверсия, партизанские действия, восстание — были бы сейчас в Польше преступлением против нации и политического разума. В то же время настойчивое пассивное сопротивление, снижение интенсивности труда на предприятиях, работающих на оккупанта, а также умело и старательно проводимый саботаж — это наш существенный и крупный вклад на благо общей победы. ПАССИВНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ И ВОЛЫНКА — это оружие для самых широких слоев польского общества на данный момент».

В такой мышиной возне прошел год с лишним. С каждым днем даже самым твердолобым из легионеров становилось все яснее, что войну немцы уже не выиграют. А что же заботливые отцы-командиры из АК? Да все так же пекутся о правильном политвоспитании своих подопечных. А «Бюлетын Информацыйны» в статье «Каждый поляк — солдат», номер от 6 августа 1942 г., как ни в чем не бывало внушает: «Захватнические намерения наших соседей представляют собой явление непреходящее, независимо от формы правления в их странах...» И далее в номере за 11 февраля 1943 г.: «К сожалению, есть еще много поляков, которые не понимают ни ситуации, ни идущей игры. Разогретые немецкими поражениями и террором в стране, они готовы поддаться разрывающим грудь эмоциям и чуть ли не сразу же взяться за оружие. Этих людей поджигает бессовестная и вредная для нации агитация Коминтерна, растекающаяся по волнам так называемой радиостанции "Костюшко", а также агитация местных коммунистов... На данный момент нашим общим долгом является исполнение приказа Верховного вождя, неоднократно повторяемого уполномоченным правительства, командующим вооруженных сил в стране, а также всеми ответственными польскими элементами: ждать с оружием у ног... Будущее нации требует от нас все еще терпения, самообладания и беспрекословного подчинения».

А вывод из этого словоблудия напрашивается на редкость нехитрый, в стиле: солдат спит — служба идет. Да, каждый поляк — солдат, но воевать ему при этом вовсе не обязательно. А лучше наблюдать со стороны, как это будут делать другие, чтобы, когда все закончится, храбро выскочить из кустов и «оприходовать» чужую победу. И пусть «коммуняки» призывают к борьбе с фашистами, пока не охрипнут, среди истинных патриотов Польши идиотов нет. Зато более чем достаточно исполненных самообладания «премудрых пескарей», для которых, как говаривал Салтыков-Щедрин, «главное вовремя погодить».

Тем временем поляки из Лондона предпринимали титанические усилия по объединению разношерстного, находящегося в постоянном внутреннем брожении подполья под общим руководством. Задача эта, однако, была далеко не простой, поскольку основные вооруженные формирования создавались в нелегальных условиях политическими партиями, не питавшими друг к другу еще до войны уж очень дружественных чувств и не особенно доверявшими бывшим соратникам Пилсудского. К тому же они, эти партии, впервые имели свои собственные вооруженные отряды в качестве весьма эффективного фактора влияния, расставаться с которым, попутно утрачивая самостоятельность, им совершенно не хотелось. Тем не менее идею объединения все же удалось отстоять. Сформированная в результате этого новая структура получила звучное название «Армия Крайова», подразумевающее, что польские вооруженные силы состоят из двух частей: польской армии на Западе и армии на территории оккупированной страны — «края». Но не все были согласны входить в нее, слишком уж разными были цели, которые ставили перед собой отдельные организации польского подполья.

Первой пошла на объединение своих вооруженных формирований с «СВБ» организация «Свобода-Равенство-Независимость» (польское сокращение «WRN»), образовавшаяся из правого крыла распавшейся Польской Социалистической партии. Народная Партия, представлявшая интересы крестьян, уже с 1940 г. имела в своем распоряжении массовую вооруженную структуру «Крестьянская стража» («Хлопска стража» по-польски, или сокращенно «Chlostra»), позднее переименованную в «Крестьянские батальоны» (польское сокращение «BCh»). На передачу части своих отрядов она согласилась лишь в 1942 г., и то лишь под нажимом Делегатуры правительства в стране.

Полного объединения, однако, так и не произошло. Неприязнь к организации, находившейся под контролем сторонников Пилсудского, привела к тому, что в отрядах «Крестьянских батальонов» командиров — офицеров довоенной польской армии можно было пересчитать по пальцам, поскольку там предпочитали выдвигать на руководящие должности свои, так сказать, мужицкие кадры. И на то, видно, были веские основания, если такой же точки зрения придерживались и в отрядах Национальной партии, именовавшейся «Национальной военной организацией» (польское сокращение «NOW»), которые начали переходить под объединенное командование только в 1942 г., да и то не полным составом. А подпольные организации крайне правого и националистического характера, те и вовсе в конце 1942 г. создали свою военную структуру под названием «Национальные вооруженные силы» (польское сокращение «NSZ»), отдельные отряды которой хоть и включились в Армию Крайову, но чисто формально.