– Спасибо вам за заботу, только я предпочла бы, если вы не против, остаться здесь. А если я вдруг полностью выключусь, то не сочтите за труд положить меня где-нибудь в уголке, чтобы об меня в пылу боя никто не споткнулся.

Он одобрительно кивнул.

– Знаете ли, для вейса вы вполне ничего.

– Не так давно мне об этом уже говорил один солдат из людей. Я же просто делаю свое дело. Это моя жизнь. Вы – дело моей жизни. Или, точнее, подобные вам.

Рядом с Неваном присел массуд из технического состава, требуя к себе внимания. Когда через несколько секунд он освободился, то заявил своей подопечной следующее:

– Другие исследователи Узора уже пытались сделать карьеру на изучении нас, только вот – насколько доступно моему ограниченному уму – никому еще не удавалось проделать такое в боевых условиях. После нескольких поверхностных попыток все они отказывались от подобных намерений.

– Подразумеваю, что среди них не было историков.

– А что вам дает, профессия историка, в отличие от них? Широту восприятия?

– Примерно к этому я стремлюсь, – подтвердила она. Такого рода разговор успокаивающе действовал на нервы, когда он не кричал. Не на нее, а на своих коллег. Повышенный, резкий человеческий голос по-прежнему воздействовал отрицательно на ее сверхчувствительное восприятие. Битва продолжалась, и Неван снова забыл о ней. Только потом он обнаружил ее исчезновение. Может быть, она послушалась его совета и решила отдохнуть. Несмотря на всю свою усталость, он все-таки сильно беспокоился, что вейс, с присущей их расе низкой нейрофизической сопротивляемостью, могла впасть в состояние коллапса.

К ночи криголиты со своими союзниками отступали по всему театру военных действий, прихватывая с собой, что могли, из техники, оказывая ожесточенное сопротивление, но все же отступали. Всю ночь продолжалась методичная чистка вверх по течению – с захватом в плен и уничтожением несдавшихся – все в соответствии со сложившимися военными традициями. За все это время она попалась ему лишь однажды – спешащая по поперечному коридору с по-прежнему включенным рекордером. Коннер наехал на него на следующий день.

Они стояли на очень грязной поверхности вражеского лодочного ангара на южной оконечности захваченной базы противника. Под ними засняли в наспех сооруженный карцер пленных криголитов, а также немногочисленных мазвеков и акариев. Те сопротивления не оказывали. Потерпев поражение, вражеские военнопленные становились – по природе своей – пассивными, в точности так же, как и представители Узора, плененные противником. Одни лишь люди, будучи захваченными в плен, регулярно поднимали бунты. И это было еще одной загадкой для Амплитура.

Самих амплитуров среди пленных не было. Вообще, не ясно было, есть ли они на Чемадии, а если таковые и были, то они традиционно держались подальше от поля боя. Захватить в плен настоящего амплитура было голубой мечтой всякого солдата Узора. То, что факты такого рода практически не имели места за всю историю войны, нисколько не остужало честолюбивых мечтаний рядовых бойцов.

Операции по очистке территории еще не окончились, и то и дело то здесь, то там вспыхивали огненные факелы на месте уничтоженных подземных складов и бункеров противника. База Криголита была обширной, сильно укрепленной и надежно защищенной. Потеря ее срывала планы врага далеко за пределами дельты. Это более чем воздавало ему по заслугам, в ответ на захват командного модуля.

– Чем могу быть вам полезен, сержант? – Несмотря на то, что они были совершенно одни, он очень тщательно придерживался уставных отношений офицера с рядовым составом. – Как дела у вашего отделения?

– Один раненный, сэр. Тут ведь основной удар приняли массуды. У многих из них на командном модуле были друзья, родственники. Не мне вам об этом говорить.

Неван пнул ногой обуглившийся, искореженный осколок керамической брони.

– А в чем дело?

– Да в канарейке, которую вы пасете. – У рядовых из людей был свой жаргон, которым они обозначали все чужеземные расы – неважна союзные или вражеские. И хотя вейсы гораздо больше напоминали страусов эму, чем маленьких желтых птичек, все они были «канарейками», – равно как массуды «крысами», амплитуры «спрутами» и так далее, на что хватало человеческой фантазии. Кличками этими редко пользовались в присутствии означенных ими существ, хотя все они и знали прекрасно, как их окрестили приматы. Большинство не обижалось.

В конце-то концов, у каждого вида была собственная, неповторимая кличка для людей.

– А что с ней такое? – В настоящее время историк-вейс была на флагмане и занималась тем, что просматривала записи и проверяла свое оборудование.

– Она меня засекла.

Неван тут же прервал осмотр захваченной базы.

– Что вы имеете в виду под словом «засекла»?

– Во время боя за флагман я нарвался на группу отступающих массудов.

Насколько я помню, их там было пятеро или шестеро. Они, конечно, были здорово побиты, но не настолько, чтобы нельзя было ими заткнуть дыру в обороне. У них просто случился коллективный мандраж, и они побежали куда нибудь отсидеться. Но, насколько вам известно, сэр, именно в этот момент все висело на волоске – и каждая рука была на счету.

– То есть вы говорите, что они трусливо бежали? – Неван смотрел, как стоящий на полувосстановленной приемной платформе головной катер загружается припасами и пополнением.

– Нет, сэр, так далеко бы я не зашел. Они, скорее, в беспорядке отступали. Они все были рядовыми, даже прапорщика среди них не было. И я четко видел, что боевого духа в них еще предостаточно. Им просто не хватало четкого указания, что делать.

Неван медленно кивнул.

– И вы решили это дело восполнить.

– Я сделал им внушение. Сначала всем скопом, что было весьма трудно, а потом, когда это привлекло их внимание, каждому по отдельности. Это уже было проще. И прошло гладко. – Он огляделся по сторонам, изображая полнейшее безразличие. Вокруг по-прежнему никого не было.

– Хорошо. И они все успешно послушались? – Ветер переменился, и оба мужчины отвернулись. Едкий дым попал Невану в глаза. Коннер кивнул.

– Обстановка мало способствовала тому, чтобы сосредоточиться, но, мне кажется, у меня неплохо получилось. После тот как первые двое отправились на место, остальные последовали за ними сами. Тут проблем не возникло. Беда в том, – добавил он чуть слышно, – что она все это видела. Я знаю, что видела, потому что, когда я с ними закончил и собирался возвращаться на собственную позицию, она смотрела прямо на меня.

– Ну, и что она видела? – Неван был невозмутим. – Один человек – сержант – говорит с кучкой рядовых массудов. Вы же говорили, что среди них не было никого даже из младшего командного состава. Так что вы приказывали им согласно вашему званию. Что может быть более естественного, чем когда старший по рангу отдает приказы младшим, тем более в условиях боя?