– Что за встреча?

– Не знаю. Святой отец требует, чтобы присутствовали все священники Арвата.

– И много прошло таких встреч?

– Эта первая.

Булава прищурился.

– Приходите завтра, сразу после ужина. В семь часов. Тогда и начнем.

Булава кивнул.

– В какой часовне будет эта встреча? В главной или в личной часовне святого отца?

– В главной, – приподнимая брови, ответил Тайлер. – Вы очень хорошо знаете Арват.

– Конечно, знаю, – в голосе Булавы послышался намек на презрение. – Моя работа – узнавать об опасности для моей госпожи.

– Что это значит?

Булава подошел к вешалке Тайлера и стянул мантию с крючка.

– Вы неглупый человек, священник. Папа и короли – никудышные союзники.

Тайлер подумал о новых счетоводах, больше похожих на уголовников, чем на священников.

– Я всего лишь казначей.

– Больше нет. – Булава накинул выходную мантию. Мантии священнков обычно свисали свободно, но на массивном теле Булавы ткань сидела туго. – Вы Священник Цитадели, отец. Рано или поздно придется выбрать сторону.

Тайлер уставился на него, не в состоянии ответить, когда Булава провел рукой по стене рядом со столом. Могучая длань замерла, затем с усилием надавила, и у Тайлера отвисла челюсть при виде распахнувшейся двери. Двери, края которой оказались умело скрыты неровной кладкой стены. Булава шагнул в темноту, но затем вновь просунул голову в комнату Тайлера, в его темных глазах поблескивали смешинки.

– Завтра в семь, отец. Я приду.

Мгновение спустя перед Тайлером не осталось ничего, кроме обычной каменной стены. Прозвонил возвещавший о встрече колокол, и он подпрыгнул, поняв, что опаздывает, схватил одну из своих ряс, накинул через голову и бросился по коридору. Артрит, засевший в бедре, требовал помедлить, но Тайлер не обратил на него внимания, подгоняя себя еще сильнее. Если он опоздает, святому отцу непременно доложат.

Вбегая в дверь часовни, Тайлер обнаружил своих братьев-священников, уже выстроившихся в длинные ровные ряды по обе стороны от центрального прохода. На трибуне, возле пьедестала, стоял святой отец, его острый взгляд, казалось, прожег Тайлера, когда он застыл в дверном проеме.

– Тай.

Он опустил взгляд и увидел, что Вайд, сидящий на краю последней скамьи, подвинулся, освобождая ему место. Тайлер благодарно кивнул, втискиваясь, и уважительно склонил голову. Но беспокойство никуда не делось. Вид Андерса в белой рясе по-прежнему повергал Тайлера в шок. Для него – и, без сомнения, для многих других старейших священников – святой отец был и всегда будет старым, морщинистым человеком, ныне погребенным под Арватом. Тайлер не скорбел по старому святому отцу, но не мог отрицать, что он оставил след на этом месте: слишком уж долго на нем сидел.

Андерс поднял руку, призывая к тишине, и шарканье прекратилось. Все в комнате застыло, словно окаменев.

– Братья, мы не чисты.

Тайлер резко поднял голову. Андерс смотрел через комнату с доброжелательной улыбкой, подобающей святому отцу, но его глаза были глубоки и темны, наполнены праведным гневом, от чего желудок Тайлера скрутила тревога.

– Заболевание начинается с заражения. Бог требует, чтобы мы искоренили заразу и вырвали с корнем болезнь. Мой предшественник терпел, закрывая глаза. Я не стану.

Тайлер с Вайдом недоуменно переглянулись. Конечно, старый святой отец терпел множество пороков, но эти пороки, казалось, не должны были беспокоить Андерса. Андерс держал двух личных служанок, молодых женщин, переданных ему их семьями вместо десятины. Когда Андерс переехал в роскошные апартаменты святого отца на вершине Арвата, женщины последовали за ним, несмотря на то, что резиденция была оснащена армией прислужников, готовых выполнить каждую его прихоть. Андерс мог называть своих служанок как угодно, но все знали, кем они были. Новый святой отец был не чужд пороку, но сейчас, когда он повернулся и махнул кому-то за кафедрой, свет упал на крошечный золотой молоточек, приколотый к белоснежным одеждам, и Тайлер застыл от внезапного понимания.

Из коридора за кафедрой появились два помощника святого отца. Между ними шел отец Сэт.

Тайлер еле сдержал стон. Сэт с Тайлером получили рукоположение в один год, но Тайлер его уже довольно давно не видел. С тех пор, как Сэт получил приход в Бернеме, в Южном Реддике, он редко посещал Арват. Он был хорошим человеком и хорошим священником, так что никто даже не говорил о том, что все прекрасно знали. Еще когда они были послушниками, Сэт предпочитал мужчин. Будучи счетоводом, Тайлер знал, что Сэт держал в Реддике компаньона, слишком старого мужчину, чтобы быть прислужником священника, хотя в записях Сэта он значился именно так. С появлением прислужника расходы Сэта существенно увеличились, но Тайлер не обратил на это внимания: священники и кардиналы по всему Тиру держали сомнительных компаньонов и платили за них по той же гибкой отчетности. Но прислужник Сэта был «неправильного» пола, и Андерс, должно быть, прознал об этом.

– Я переверну всю Церковь, но искореню отступников! – взревел Андерс.

Тайлер никогда раньше не слышал, как Андерс проповедует, и отдаленная часть его сознания отметила, что у него чудесный поставленный голос, глубокий и гулкий, достигающий самых дальних уголков часовни и эхом возвращающийся обратно.

– Мы добьемся очищения! И начнем с этого существа, священника, который не только нарушил закон Божий, но и использовал церковные средства, чтобы субсидировать свою болезнь! Поддерживая нечистый образ жизни десятиной прихода!

Тайлер прикусил губу, жалея, что не имеет смелости говорить.

То, что происходило здесь, было неправильно, и сидящий рядом с ним Вайд тоже об этом знал: он посмотрел на Тайлера беспомощными, блестящими глазами. Все эти годы, с той семинаристской поры, Вайд с Сэтом тоже были добрыми друзьями.

– Бог опозорен! И за каждый позор он требует мщения!

Услышав это, Вайд закрыл глаза и опустил голову. Тайлеру хотелось кричать, чтобы громкое эхо обрушило сводчатый потолок у них над головами. Но он молчал.

– Сэт забыл свой долг перед Богом! Мы должны ему напомнить! – Голос Андерса внезапно упал, он нырнул за стол. А когда выпрямился, в руках у него оказался нож.

– Господи, – пробормотал Вайд. Тайлер лишь удивленно моргнул: может, ему просто снится сон, вдруг превратившийся в кошмар? Странный визит Булавы, тревожный вид Капитана Стражи в церковных одеяниях, а теперь эта ужасная сцена в свете факелов: бледное лицо Сэта, страх, пробудившийся в его глазах, когда он увидел нож в руке Андерса.

– Обнажите его.

Двое прислужников схватили начавшего сопротивляться Сэта. Но Сэт, как Тайлер и Вайд, разменял восьмой десяток, и двое юношей легко его скрутили. Один заломил Сэту руки за спину, пока другой разорвал рясу спереди и сорвал остальное. Тайлер отвел глаза, но не раньше, чем увидел свидетельства возраста на теле Сэта: узкую, впалую белую грудь; руки и ноги, утратившие тугие мышцы, обвислую дряблую кожу. Тайлер видел почти то же самое, когда смотрел на свое тело, ставшее бледным и вялым. Он вспомнил лето, полжизни назад, когда их церковный класс путешествовал по побережью к Новому Дувру, чтобы посмотреть на Океан Господень. Он был чудесный, огромный, сверкающий и бесконечный, и когда Вайд скинул свое одеяние и бросился к краю утеса, они, не задумываясь, последовали за ним, прыгая со скал и несясь тридцать футов вниз. Вода оказалась ужасно холодной, мучительной, но солнце светило, яркий золотой лик над безграничным голубым океаном. В этот момент Тайлер не сомневался, что Бог смотрит прямо на них и бесконечно доволен тем, кем они становятся.