— Сделайте два глотка, и вам станет легче! Анастасия Кирилловна, вам, наверное, надо поскорее отвезти Илью домой. Иначе возможны проблемы с сердцем. И сами отдохнете от всех этих потрясений… А насчет дальнейших действий свяжетесь с адвокатом завтра.

Илья завороженно уставился на новое для него действующее лицо, которое действовало столь благотворно и решительно. И послушно выпил ровно два глотка воды.

Василий не успел глазом моргнуть, как «болезного» Илюшу Настасья утрамбовывала в такси. Но после напористых переговоров благодетели тоже втиснулись в авто. «Да, надвигающийся вечерок не предвещает…» — подумалось Васе. Он чувствовал себя отчасти предателем — ведь не смог-таки отбить Кирилловну от этой подозрительной парочки.

— А этот следователь с этим адвокатом, случайно, не работают в паре? — произнесла Соня доморощенную догадку, носившуюся в воздухе.

Василий был ей искренне благодарен, потому что он сам ничего умнее произнести не смог бы. Нехитрая мысль приходила в голову и ему, только он никак не мог связать воедино логику сегодняшних событий и всю предшествующую томительную историю «Марилэнда». Они с Соней сидели на неудобной железной скамейке, что, хотя и была в некотором тенистом отдалении от здания полиции, явно находилась под его юрисдикцией. То есть некоторая аура наказания все же витала над ней, несмотря на примирительные лиственницы, нависающие уютной прохладной тенью. Словом, странное место для разговора мужчины и женщины.

— Раз уж я вас во все это втянул, давайте хотя бы кофе допьем — ведь как-то все стремительно прервалось… — неловко приглашал Василий загладить свою вину. — К тому же вы провели такой блестящий маневр по обезвреживанию мутной Зеленцовой, кем бы она ни была! Просто горячий вам респект!

— Ну, надеюсь, без уважухи! — грустно усмехнулась Соня. — Помните эту дурацкую присказку? А вообще я не понимаю, за что вы рассыпаетесь в благодарностях, маневр-то не сработал! А с другой стороны… я даже представить не могу, что там происходит. Ну, не станут же они насильно ломиться домой к вашей знакомой. Вопрос только, какую сумму они потребуют… Речь, насколько я поняла, шла не о залоге, а о подписке о невыезде. Я ничего не понимаю в этих делах!

— Да и не надо в данном случае ничего понимать! Это действительно смахивает на взяточный балаган: сейчас этих несчастных дольщиков начнут таскать к этому следователю — видели, какая у него ряха? — и кого-то из них начнут задерживать по липовым подозрениям. Потом адвокатишка тут как тут… в общем, конвейер с откатами. А почему бы не порезвиться на могиле бывшего удачливого в смысле хапнуть прокурора? Вот, кстати, еще вопрос: почему допрашивают не в прокуратуре, а всего лишь в отделении? Прямо-таки неуважение к Помелу.

— Ну а дальше-то что? — вздохнула Соня. — Кому-то же в итоге предъявят обвинение… Кстати! Не хотела говорить это при всех, чтобы не вызвать нездоровый интерес, но я совсем недавно была в этом злополучном Емельянове! Если именно та деревня имеется в виду, которая за «Марилэндом», только гораздо, гораздо дальше… И лично у меня совсем другая кандидатура на роль подозреваемого. Представьте себе — молодой Стив Джобс вперемешку с Мэрилином Мэнсоном. И тоже обнаружил глубокие связи с этой таинственной деревней! Вот кто легко бы убил. Причем с помощью цифровых технологий!

— Что вы говорите?! Мэрилин Мэнсон из Емельянова? — оживился Василий.

— Не внешне, конечно! — прыснула Соня. — Внешне-то он божий одуван.

— Это еще интересней! Мы просто обязаны обмыть новую версию!

Семнадцатилетняя Алена Васильевна совершенно не могла объяснить миру, чем она хочет заниматься. Такой профессии просто не было! Спасительница, благодетельница, волшебница… фея! Последние аккорды, конечно, чересчур экзальтированные, но сути дела это не меняет. Папа, которого ей уже было стыдно по-детски называть папой, но другой статус придуман не был — «называй меня падре!» — говорил, что за доброту девочку в семье сначала любят, а потом тяготятся ею. Потому что от доброго человека никакого прибытка, одни бездомные и больные животные в доме.

Поэтому Алена поняла — добрые дела надо щедро сдабривать слоем выгоды. И называть «проект». И придумывать их самой, потому что в готовые затеи Алена не вписывалась и пока толком не могла понять почему. Приют для бездомных животных ее стал тяготить, потому что она… жалела мохнатых си́рот! Ей не верилось, что им хорошо в этой тюрьме! Коли их не разбирают добрые руки, то пускай тогда живут, как умеют, на свободе! Радикальные взгляды юной последовательницы Рэндла Макмёрфи, мягко говоря, удивляли соратниц по благотворительному делу. «Пролетая над гнездом кукушки» Алена не смотрела и не читала, главного героя этой книги Макмёрфи не знала, поэтому даже не поняла сути насмешки. Влада, впрочем, насмехалась не зло, она и сама была растерянна. Предводительница обездоленных четвероногих вместе со спонсорами растеряла свой лихой идейный тонус и была готова идти на поклон к извечной конкурентке по прозвищу Осьминог. Осьминог, по едкому определению Влады, могла сделать имидж даже из запаха кошачьей мочи. Ее деньги в полном смысле этого слова пахли, да еще как, но вот методы… Алене все это было безумно скучно! Ну что за радость — читать на кошачьей выставке доклад «Всемирный день стерилизации в России»? Алена считала, что поборники стерилизации животных — собственных ли, общественных, сначала должны стерилизоваться сами. Вот и весь доклад, по ее разумению!

Ныне у Осьминога была новая фишка — котокафе. И она набирала в него «высококвалифицированный персонал». К претендентам на вакансию предъявлялись высочайшие требования — чуть ли не знание по именам всех котов Эрмитажа.

— Но, Влада, послушай, это ведь те же кошки и собаки в клетках, только клетки подороже! — возмущалась Алена. — Да видела я такие придорожные кафе, где во дворе косулю держат и медвежонка, а где-нибудь у барной стойки шебуршит кролик. Но эта живность сведена к бутафории. Вот подумай, каково этому зверью?! Так и у этой тетки-спрута — одни понты! Добрая бабуля за чужой счет. «Купите кофе с пирожным, а заодно пожертвуйте на корм несчастным животным! Или еще лучше — возьмите кошечку или собачку в хорошие руки». Но потом…

— А потом… весь спектр криминальной сводки! — охотно оборвала ее Влада, пребывающая в сомнениях. — Вот, например, практика под названием «мы сами привезем к вам кошку, чтобы убедиться в наличии сеток на окнах» — возможно, это признак наводчиков. Услуга довольно часто навязывается. Вроде как проверка доброты рук и чистоты намерений, а то вдруг вы через месяц вышвырнете животное на улицу. И вот начинается: человек просто решил взять животное из приюта, а у него чуть ли не анализ на синдром Эпштейна-Барра берут и квадратные метры замеряют. И сколько лохов на это ведется!

— Неужели потом квартиры у этих людей грабят? Ничего себе — кошку приютил! — воскликнула Алена. — Я-то просто хотела сказать, что выглядит все пушисто, а потом какая-нибудь санэпидстанция все прикрывает, и звери идут на концлагерную передержку по пятьдесят кошек в комнате. Я уверена, что на воле им лучше. Или в таком доме, где нет клеток! Где этим занимается настоящий фанат-энтузиаст, который просто любит четвероногих… И не душит этой любовью окружающих двуногих. А значит, живет подальше от людей. Ну, разве я не права?