— Что у нас там с Пустыней? — спрашивает тот, кто кажется большим военачальником в этом секторе.

— Положение хорошее. Наши тиски сжимаются вокруг фашистов. Хотя их артиллерия продолжает нас жестоко обстреливать.

— И как себя ведут эти знаменитые арийцы?

— В мужестве им не откажешь, они все еще держатся.

— Мы с ними справимся. Завтра атакуем еще раз. Проведем сначала 30-минутную артподготовку. Надо уже кончать с этой Пустыней.

Вечером 16 марта, несмотря на ожесточенные бои, развалины деревни все еще в руках немцев.

Все атаки русской пехоты проваливаются. Тогда Красная Армия пускает в ход артиллерию и даже авиацию. Снаряды и бомбы падают на позиции парашютистов. Они живут, как кроты, в укрытиях, с трудом вырытых в совершенно промерзшей земле. Взрывы следуют один за другим, поднимая огромные снежные тучи. Поляна испещрена кратерами, на ней обнажилась темная земля. Холод не спадает.

Парашютисты и их товарищи из 12-й роты 6-го пехотного полка держат пространство не больше 500 квадратных метров. Снаряды и бомбы продолжают вспахивать землю. За одну эту ужасную ночь конца зимы с лютыми морозами защитники Пустыни насчитают не менее 400 ударов из пушек всех калибров и тяжелых минометов.

С первыми проблесками дня русские усиливают артиллерийский огонь. На этот раз они пускают в действие «сталинские органы», и ужасающие ракеты летят залпами в небо, прежде чем обрушиться на переворошенную Пустыню.

У парашютистов и их товарищей нет другого выхода, как зарываться все глубже и глубже. Но земля сопротивляется, она тверда, как бетон.

К счастью, в одну из последних наполовину уцелевших и кое-как еще держащихся избушек попал снаряд. Остатки крыши, балки и бревна горят, и от пожара земля оттаивает. Можно будет вырыть укрытия, чтобы спрятаться от осколков снарядов. Такие укрытия предназначены прежде всего для раненых. Все остальные парашютисты живут в окопах, прижавшись друг к другу.

Иногда совершенно замерзшие пулеметчики пробираются в санчасть, пытаясь хоть как-то согреться. Но быстро уходят, так как трудно вынести ужасающий запах пота и гноя. Кишащие всюду вши также устремляются к теплу, заползая во все складки одежды, превратившейся в лохмотья. Солдаты чешутся, ругаются, истощают силы в бесконечной борьбе с насекомыми, становящимися все более и более агрессивными. Бинты раненых, пропитанные свежей кровью, превращаются в настоящие гнезда для десятков и сотен вшей, набрасывающихся на эту добычу.

Парашютисты пьют растопленный снег. Костры из промерзшего дерева сильно дымят и привлекают внимание русских наблюдателей.

Иногда топорами вырубают куски из трупов мертвых лошадей, валяющихся повсюду, и пытаются сварить эту тухлятину. Самые расторопные нашли в подвале мерзлую картошку — это будет гарнир.

После таких пиршеств защитники Пустыни закуривают трубки. Уже давно нет табака, но еще остался чай, и его курят, пуская голубоватый дым.

Может быть, самое тяжелое для парашютистов и их товарищей из 12-й роты Плеша — это ощущение одиночества. Суровой зимой за сотни и сотни километров от дома они находятся в окружении уже месяцы и чувствуют себя покинутыми, одинокими часовыми на посту, затерянном в снегах среди огромного леса на севере России.

Самым ужасным был внезапный обрыв радиосвязи, когда замерзли аккумуляторы.

— Может быть, полк нас уже просто списал с баланса? — спрашивает Плеш своего помощника. — Однако мы еще сопротивляемся.

— Странная история, господин обер-лейтенант! Мы думали, что продержимся только несколько дней, а отражаем атаки русских вот уже несколько недель.

— Нельзя терять мужества. Со дня на день Демянский котел будет освобожден и мы вместе с ним.

С начала окружения Плеш был уже дважды ранен. Ему сделали перевязку на месте, и он продолжил службу как ни в чем не бывало. Он переходит от одного поста к другому, подбадривает тех, в ком усталость и безнадежность начинают притуплять все рефлексы.

Переводчик продолжает прослушивать разговоры между советским командиром и частями, которым поручено взять Пустыню. Узнает полезные вещи:

Мои люди не осмеливаются дойти до сараев на краю деревни.

Пристрелите нескольких, остальные осмелеют!

Примерно через два часа после этого разговора, явно показывающего настрой офицеров Красной Армии, русским пехотинцам удается дойти до укреплений. Они атакуют холм с церковью, самую сильную точку в деревне. Эту позицию защищают только семеро немцев.

Советские солдаты подходят на расстояние, когда уже можно идти на приступ и бросают в противника много ручных гранат, связанных вместе.

Раздается ужасный взрыв, и начальник опорного пункта и один парашютист убиты. Оставшиеся пятеро, совершенно оглушенные взрывом, взяты в плен.

Один из русских солдат получает приказ отвести их в тыл, тогда как его товарищи осматривают укрытия, построенные на холме вокруг маленькой церкви.

И немецкий наблюдатель, который находится на своем посту на соседней позиции, замечает шестерых солдат, идущих по снегу. Оружие только у одного. А остальные — это взятые в плен» парашютисты. У наблюдателя винтовка с оптическим прицелом. Он ее берет, тщательно прицеливается, задерживает дыхание и стреляет. Пуля попадает точно, и русский солдат падает в снег.

Никто больше не охраняет парашютистов! Они тотчас находят себе укрытия в воронках от снарядов, оставивших широкие черные кратеры в снегу. Один из парашютистов ползет обратно. Он направляется к тому укрытию, куда вошли русские солдаты после своей победы. Прямо у входа, у сугроба, они оставили три винтовки. Парашютист забирает их, делает знак своим товарищам, и те в свою очередь спускаются по склону холма. Они берут винтовки противника и нападают на русских в укрытии. Те сразу же выведены из строя, и немцы опять занимают холм и церковь.

Переводчик, все еще подключенный к русской линии, слышит такой разговор:

— Двумя ротами я занял первые дома на холме, — докладывает один из командиров атаки своему начальнику.

— Очень хорошо.

— Но нас опять выбили с холма. Фашисты контратаковали, товарищ командир.

Этот небольшой успех мало что меняет в ужасном положении, в котором находятся немцы, окруженные под Демянском. У них нет продовольствия, почти кончились боеприпасы. 6-й пехотный полк, к которому они относятся, не смог установить связь с 12-й ротой. Вероятнее всего, эту часть сочли погибшей.

В момент, когда все уже отчаялись, в небе, пользуясь летной погодой, появляются два «Юнкерса-52». Они сбрасывают контейнеры, и те падают, что не всегда удается, внутрь периметра обороны, которую держат окруженные в Пустыне. Парашютисты нетерпеливо открывают контейнеры. Там пулеметы, боеприпасы, рации, перевязочный материал, продовольствие и даже сигареты.

Обер-лейтенант Плеш может наконец связаться со своим 6-м пехотным полком. Первое же полученное сообщение его только радует: