Оскар ухватился за деревянные поручни, с трудом удерживаясь вертикально. Видимость не превышала нескольких метров, и сориентироваться было почти невозможно. Куда бы он ни взглянул, повсюду было одно и то же – желтая мгла и сумасшедший рев ветра.

Его единственный шанс заключается в том, чтобы попытаться вывести корабль из опасной зоны. А для этого надо поднять «Пачакутек» как можно выше. А когда ветер утихнет, он спустится и разыщет своих спутников.

К счастью, он знал, как управлять «Пачакутеком» – в этом ему помогли не только пояснения Гумбольдта, но и его собственная острая наблюдательность. Первым делом надо выровнять корабль. Если это ему удастся, то он окажется на пути к победе.

На четвереньках добравшись до трапа, ведущего на мостик, он вскарабкался по нему наверх. Здесь повсюду лежал песок, да и весь остальной корабль был им покрыт. Брошенный штурвал беспорядочно вращался сам по себе. Горизонтальные и вертикальные рули болтались, как крылья подбитой птицы, и скрипели на ветру, но, кажется, были в порядке. Даже если бы тонкая кожа, которой они были обтянуты, местами порвалась, Оскар все равно бы справился.

Преодолеть последние метры до штурвала оказалось труднее всего. Буря словно почувствовала, что у нее хотят отнять добычу, которую она уже считала своей. Она ярилась и завывала, раскачивая воздушный корабль с боку на бок.

Оскар изо всех сил навалился на штурвал и попытался удержать корабль против ветра. Тут же раздались скрип и скрежет. Могучая сила, действующая на рули, не собиралась отступать. Юноше пришлось пошире расставить ноги, упереться в палубу и мобилизовать всю свою энергию до последней капли. Только тогда ему удалось развернуть «Пачакутек». Рев ветра стал как будто тише, и болтанка уменьшилась.

Еще тяжело дыша, Оскар принялся осматривать навигационное оборудование. Все приборы и рычаги были покрыты песком, и их пришлось срочно очищать. Вскоре все регуляторы и переключатели снова были в рабочем состоянии. Легкое движение рычага вперед – и главный двигатель заработал. Завращались винты, и корабль начал неторопливо подниматься все выше и выше.

Оскар встряхнул головой, вытряхивая песок из волос. Нет, еще не все потеряно!

Он дал полный вперед и встал к штурвалу. Внезапно вокруг еще больше потемнело. Судно накрыла огромная тень.

Оскар отчаянно вскрикнул.

Стена! Скалистая стена!

Она была совсем рядом. Трещины и расщелины бороздили поверхность песчаникового массива, делая ее похожей на чешую сказочного дракона. От испуга он выпустил штурвал – и тут же последовал удар, от которого юноша перелетел через весь мостик и ударился о фальшборт. Сверху на него посыпались небольшие камни и галька. Он вскочил на ноги, а от скалы отделилась огромная глыба горной породы и рухнула на палубу рядом с ним. Доски затрещали, палубный настил проломился. «Пачакутек» охнул, застонал и начал крениться.

Совсем рядом с бортом пронесся еще один валун, повредив один из рулей. Что же теперь делать?

Корабль снова ударился о скалу. Раздался треск рвущейся ткани. Газ начал со свистом вытекать из баллона. В этот момент поблизости сверкнула молния. В воздухе запахло озоном. Водород и электрический разряд – несовместимые вещи. Или чересчур совместимые. Достаточно одной искры, и все взлетит на воздух.

Оскар затравленно озирался.

Нужно убираться отсюда, и как можно скорее.

Пошатываясь и спотыкаясь, он бросился в противоположный конец корабля. Внизу виднелась земля, но до нее было далеко – метров десять или даже пятнадцать. Вполне достаточно, чтобы сломать себе шею. Мимо, свистя, пролетали камни, ветки и обломки стволов. Воздушный корабль еще раз ударился об эти проклятые скалы. Новый удар был так силен, что Оскара опять швырнуло на фальшборт. Ему удалось вцепиться в поручень и удержаться, но «Пачакутек» так накренился, что он практически повис над пропастью. Теперь Оскар боролся за жизнь, цепляясь за латунный стержень побелевшими от напряжения пальцами. Сил для того, чтобы подтянуться, не оставалось, и он с ужасом ожидал нового удара, который либо расплющит его, либо сбросит вниз.

В этот момент он принял решение – пожалуй, самое безумное из тех, которые ему когда-либо приходилось принимать. Но другого выхода не было. Внизу находился крутой склон – скала переходила в длинную осыпь, состоявшую, в основном, из песка и гальки. На осыпи росло несколько чахлых деревьев и кустарников, которые могли затормозить и смягчить его падение.

Оскар закрыл глаза и разжал пальцы. Ветер засвистел в ушах. Желудок сжался, словно его изо всех сил ударили кулаком в живот.

Падение продолжалось целую вечность. Когда он уже решил, что оно никогда не закончится, его подошвы коснулись земли. Удар был так силен, что ноги отнялись. Юноша упал, дважды перевернулся через голову и покатился по крутому склону.

Песок и пыль запорошили глаза. Он ничего не видел и не понимал, где верх, а где низ. Все на свете поменялось местами. Оскар чувствовал лишь острую боль в груди, толчки и удары. У самого подножия склона он налетел на угловатую каменную глыбу и потерял создание. Последним, что он запомнил, были неизвестно откуда взявшиеся листья и ветки. Шум, треск, шелест – и весь мир поглотила тьма.

Спустя несколько часов Шарлотта сидела, прижавшись к стволу могучего дерева и вглядываясь в ночь. Ей было холодно. Песчаная буря закончилась, небо расчистилось, на нем высыпали звезды. Над саванной повисла тишина.

Гумбольдт развел небольшой костерок. Элиза опустилась на корточки рядом с ним, согревая руки у огня. Слышалось только стрекотание сверчков и потрескивание валежника в пламени.

– Надо надеяться, что Оскару все-таки удалось приземлиться, и теперь он ждет нас, – сказала Шарлотта. – Мы должны начать поиски.

Гумбольдт отложил прутик, которым пошевеливал угли, в сторону.

– И как ты это себе представляешь? Отправиться куда глаза глядят по саванне, в которой царит полная темнота? Мы даже не знаем, в каком направлении его унесло. – Он покачал головой. – Нет, это не годится.

– Но должны же мы сделать хоть что-нибудь! – Шарлотта до боли стиснула зубы. – Это лучше, чем просто сидеть и ждать.

Рука ученого легла на плечо девушки. В неверном свете костра лицо его казалось скорбным и бесконечно усталым.

– Мне очень жаль, – проговорил он. – Если бы мы могли что-то сделать, я бы не мешкал ни минуты, поверь. Передо мной все еще стоят его лицо и глаза в ту минуту. Никогда этого не забуду!

– А если он ранен? – не унималась Шарлотта. – Лежит где-нибудь в одиночестве и ждет помощи. – Она посмотрела на Элизу, словно ища поддержки. – А что если попробовать установить с ним контакт? У тебя же не раз получалось. Ты могла бы найти его и передать короткое послание.

Элиза сокрушенно покачала головой.

– Я пробовала. Ничего не выходит. Только тишина.