Подняв обе куклы в воздух, Изаак наклонил голову дважды топнул каблуком по полу купе и бизнес следующее:

— Я два раза постучал в двери большого зала, что в земляном нутре, чтобы связать этих двух джинн. ХАДРОКВАРКЛУОН!

После этого он снова рухнул на сиденье и закурил сигару.

— Все, — гордо сказал он. — Готово. Вы связаны. Теперь я могу сделать то, что хочу.

— И что же? — спросила Филиппа.

— Разве я не сказал? — удивился Изаак — Я помещу вас в отдельные контейнеры и закупорю. — Он незамедлительно извлек из кармана пальто два контейнера и, поддразнивая, сунул их под нос близнецам.

— Тебе это так не пройдет, — прошипел Джон.

— Пожалуйста, — взмолилась Филиппа, — не делай этого.

Изаак вздохнул и прижался лицом к оконному стеклу.

— Я бы рад вам помочь, честное слово. — Он провел пальцем по стеклу — вслед за каплей дождя, катившейся с внешней стороны. — Но у меня нет выбора… Ладно, не грустите. Все не так ужасно.

— С каким треском ты бы сейчас вылетел в окно! — сказал Джон.

— Руки коротки, старик, — хихикнул Изаак. — Не выйдет. — Он встал. — Мне очень жаль. Честное слово. Но, как говорится: «Я не хорош и не плох. Я просто выполнял приказ».

Он снова произнес свое слово-фокус, театрально взмахнул руками, и близнецы один за другим исчезли в облаке дыма.

Последние пассажиры еще не покинули Королевский венгерский экспресс на берлинском вокзале, а Нил и Алан уже начали тревожно поскуливать, поскольку почуяли, что в поезде произошло что-то неладное.

— Что будем делать? — спросил Джалобин. — Эй, слышите? Я говорю, что прикажете делать?

— Разумеется, обыскивать поезд, — сказал Нимрод. — Вы берите Алана и начинайте с головы состава, а я возьму Нила и начну с хвоста. Встретимся посередине.

— Ну что, ты идешь? — окликнул Джалобин Алана и не оглядываясь двинулся вдоль платформы. Пес бросился следом.

Нимрод поднялся на подножку последнего вагона. К этому моменту он уже не рассчитывал найти близнецов в экспрессе. Он искал лишь ключ к разгадке того, что с ними случилось. И очень надеялся на острый нюх двух ротвейлеров. И действительно, Нил громко залаял, как только вошел в купе, где ехали близнецы. Нимрод тут же послал его за Джалобином и Аланом, а сам потер старую медную лампу, вызывая господина Ракшаса.

— Боюсь, их нет в поезде, — произнес Нимрод, едва господин Ракшас вывинтился из лампы.

— Да, я уже понял. Слышал, как вы говорили с Джалобином, — отозвался господин Ракшас и начал тщательно, по-собачьи, обнюхивать купе. — Вы чувствуете запах?

— Нет, — признался Нимрод. — Ничего конкретного… Кроме, пожалуй, хорошей сигары. — Он тоже шумно втянул ноздрями воздух. — Марки «Ромео и Джульетта». Думаю, размер «Черчилль». Именно такую сигару курил Изаак Балай-ага в гостинице «Алгонкин» в Нью-Йорке… — Нимрод задумался. — Вы этот запах имели в виду, господин Ракшас?

— Нет, — сказал старый джинн и снова понюхал воздух. — Как ни странно, покидая лампу, я ощущаю все запахи острее. На протяжении какого-то времени, во всяком случае. Так вот, сейчас обоняние мне подсказывает, что здесь сильно пахнет мазью алоэ. Как будто…

Тут в дверях купе появился Джалобин с двумя псами. Алан принес в зубах кость, которую тут же опустил к ногам Нимрода. Сначала Нимрод не обратил на нее особого внимания, но потом насторожился.

— Так-так, баранья лопатка, — сказал он. — Эта кость плюс запах, который вы ощущаете, свидетельствуют только об одном.

— Соломоново заклятие, — кивнул господин Ракшас.

— Что это означает? — спросил Джалобин.

— Это означает, что тот, кто подчинил моих племянников своей воле, использовал очень старое и мощное заклятие из той самой книги, которую Джон и Филиппа должны были получить от Изаака Балай-ага.

Тут Нил начал прочесывать купе своим носом, точно пылесосом: сначала пол, потом сиденья и, наконец, багажные полки. И снова залаял.

— Неужели ты что-то нашел? — воскликнул Нимрод. Он встал ногами на сиденье и заглянул на багажную полку. В глубине, почти скрытая за металлическими держателями, валялась трубочка от огромной сигары.

— О! И впрямь «Черчилль». Значит, Изаак здесь побывал. — Потянувшись, он достал трубочку и отвинтил колпачок.

Оттуда сразу повалил дым. И спустя тридцать секунд Джон уже стоял рядом с друзьями и рассказывал им обо всем, что случилось с ним и его сестрой. Нимрод и Ракшас оторопели: выходило что дискримен, который Нимрод дал Филиппе, не сработал! Постепенно они восстановили картину происшедшего.

— Что ж, теперь все понятно, — сказал господин Ракшас. — Боюсь, что желание, которое дал тебе господин Водьяной, и желание, которым Нимрод наделил Филиппу, взаимоуничтожились. В «Полном своде Багдадских законов», издание тысяча девятьсот сорокового года, том десятый, Уложение шестьдесят два, раздел сорок девять, указано, что в одном месте в одно время может существовать только одна чрезвычайная ситуация, а две чрезвычайные ситуации должны быть непременно разнесены во времени; по той же самой причине два дискримена не могут применяться одновременно. Следовательно, если они все-таки применяются одновременно, они не имеют законной силы, и их действие будет сведено к нулю.

— Знаете, Ракшас, о законах пока можно забыть, — сказал Джалобин. — Похоже, их тут нарушают все, кому не лень.

— Это точно, — кивнул Джон, забирая у Ним рода трубочку от сигары. — У Изаака было две таких штуки. Во второй должна находиться Филиппа. — Он поводил трубочкой под носом Алана, чтобы пес смог взять след. — Иди, ищи, — велел Джон. — Ищи вторую трубочку.

— Можно попробовать, — согласился Нимрод. — Но боюсь, что это бесполезно. Если бы Изаак хотел забрать вас обоих, он не стал бы возиться с раздельной трансэлементацией.

— Почему он взял Филиппу, а не меня?

— Не знаю. Но закатай меня в бутылку, если я не узнаю это очень скоро!

Они стали ждать Алана. И он возвратился — без трубочки, страшно опечаленный… Ведь он любил Филиппу ничуть не меньше, чем Джона.

— Ладно, — сказал Нимрод. — Пора что-то делать. Джалобин, вы с господином Ракшасом берите собак и идите в гостиницу. Это на тот случай, если похитители попробуют войти с нами в контакт и потребуют выкуп.

— А вы куда? — спросил Джалобин.

— В музей Пергамон, — ответил Нимрод. — у меня есть вопросы к Аише.

— Например? — спросил Джон.

— Например, действительно ли «Гримуар Соломона» пропал. Или это была просто байка, с помощью которой Изаак заманил нас в эту западню.

Музей Пергамон находится в восточной части Берлина и считается — наряду с Британским музеем и комплексом Смитсонианского института в Америке — ведущим собранием восточных сокровищ. Четырнадцать залов Пергамона отданы под коллекцию, которая включает в себя реконструированные элементы всемирно известных архитектурных памятников Вавилона с вкраплениями из глазурованных кирпичей, найденных немецкими археологами. Главные достопримечательности музея — не копии, а самые настоящие врата Иштар, или Синие Вавилонские врата, Торжественный путь и фасад тронного зала царя Навуходоносора II. Кроме того, как объяснил Джону Нимрод когда они входили в Пергамон, здесь существуй потайные залы и комнаты, о которых мундусяне — ни посетители музея, ни даже служащие — совершенно ничего не знают.