— И что будет приятным в этой поездке?

— Поход в магазин. А ложкой дегтя, думаю, мое общество.

Я изумленно посмотрела на него, он нисколько не кокетничал. Он действительно считал, что я с трудом переношу его и терплю только потому, что нахожусь в его доме. Я невольно улыбнулась. До чего же глупы иногда бывают самые умные мужчины! Как подростки на своей первой дискотеке — стоят и переминаются с ноги на ногу, не решаясь пригласить на танец девочку, которая им нравится. Ну да… Она ведь может отказать, да еще и на виду у всех. А этого хваленое мужское самолюбие перенести уже никак не может.

Волна нежности, накатившая на меня по отношению к этому сильному и в то же время, как мне казалось, ранимому и очень уязвимому мужчине, почему-то смешивалась с нотками жалости. О нет, не с той, которая унижает человека, а с той, про которую мне однажды сказала наш редактор. На мой вопрос: «Трудно ли прожить с мужем столько лет вместе?», она ответила: «Нет. Я ведь жалею его». «Жалость унизительна!» — воскликнула тогда я; «Да что вы, Лера! Я его люблю и, значит, жалею». Вот я и поняла, что жалость бывает двух видов. И подчас замещает собой другое слово — забота. Поэтому сейчас, глядя на Громова, я поняла, что даже если бы и вовсе не могла ходить, то все равно бы согласилась поехать с ним. Только чтобы побыть немного с ним вдвоем.

— А поехали! — сказала я. — Давайте и вправду чуть развлечемся.

Громов кивнул, весь его вид лучше всяких слов говорил, что он очень рад моему решению. Создавалось впечатление, будто у него гора свалилась с плеч.

— Подождите немного. Я переоденусь и спущусь к машине.

* * *

Я шла к машине и думала, какой же сегодня чудесный день. Осенний солнечный день, точно посланный нам по спецзаказу свыше. Едва я подошла к джипу, как Громов галантно открыл передо мной дверцу и помог сесть на заднее сиденье, на наиболее безопасное место, где я с комфортом и устроилась. Пока мы ехали, я могла внимательно наблюдать за Громовым. Мне нравилось, как он ведет машину. Неторопливо и уверенно. Да и весь его облик словно излучал спокойную силу. Я откинулась на спинку сиденья и почувствовала небывалое чувство умиротворения. И даже не заметила, как мы приехали, пока Громов не притормозил и не повернулся ко мне.

— Я не очень разбираюсь в одежде. Тем более женской. И… не могу ручаться, что вам понравится магазин.

Я посмотрела на витрину. Похоже, в Выборге это было что-то вроде самого крутого бутика. Во всяком случае, название было громким: «Галерея моды».

— Не волнуйтесь, лишняя пара джинсов здесь обязательно найдется. А если повезет, то и парочка рубашек.

Громов улыбнулся.

— Тогда пойдемте? — сказал он и протянул мне руку.

Когда-то в одной книге я прочитала, как героиня вложила свою ладошку в руку героя и между ними пробежал разряд. Возникло эдакое волшебство. Но в моем случае, увы, этого не произошло. Никакого электричества. Все было накрепко заземлено. Зато возникло нечто совершенно иное. Мне до умопомрачения захотелось его поцеловать. И чтобы хоть как-то отвлечься от этого острого желания, я сказала.

— Идемте, а то раскупят все наши эксклюзивы…

Он помог мне выйти из машины и, поддерживая под руку, повел в магазин. Едва мы вошли, как к нам подбежали две продавщицы.

— Что желаете? Можем мы вам чем-нибудь помочь?

Мне стало смешно. Этот магазин с дорогими туалетами, эти девушки, стремившиеся раскрутить клиентов и «облизать» их с ног до головы, поскольку они явно при деньгах и могут оставить энное количество здесь, отчего девушкам перепадут приличные чаевые, показались мне полузабытыми отголосками какой-то пьесы. Я бегло осмотрела ассортимент, который щедро предлагал мне магазин. А Громов тем временем отошел в сторону и достал мобильный. Ну да! Вот что мне это напоминало! Типичная сцена из дамского романа; груда нарядов и услужливые продавцы играли роль побитой молью и временем декорации. Забавно… Вот уж чего-чего, а подобного я и представить не могла, когда соглашалась ехать с Громовым. Да, Стрелкина, нет у тебя привычки ходить по дорогим магазинам!

Но Громов не усмотрел ничего особенного в этом действе. Напротив, всем своим видом показывал, что нужно терпеливо переждать, пока женщина насладится примеркой нарядов. И уж коли так карта легла, то по возможности использовать время с толком. Я улыбнулась. Где я читала, что по первым ласкам возлюбленного вы можете узнать обо всех эрогенных зонах вашей предшественницы?

Не помню. Неужели я сама до этого додумалась? Во всяком случае, теперь я могу живо представить, каким образом любила развлекаться его жена.

Жена… Очарование этого дня улетело, как легкая дымка. И я вернулась на землю. Что я здесь делаю? Среди этих совершенно чужих и не нужных мне нарядов? Платьев, которые я никогда не носила, не умела носить и вряд ли когда-нибудь научусь.

Громов закончил разговор, отключил мобильный и повернулся ко мне. Он улыбался, точно мальчишка, купивший на последнюю десятку мороженое девочке, которой вчера нес домой портфель. Он так искренне радовался тому, что может сделать мне приятное… В общем, у меня не достало духа сказать, что этот магазин не моего калибра.

Я осмотрелась. Должно же здесь быть хоть что-то, что я могу надеть и не чувствовать себя куклой, сошедшей с витрины. Я неторопливо прошлась вдоль стройных рядов вешалок. Две продавщицы чинно следовали за мной, ловя малейший признак волеизъявления. Наконец я увидела милые черные брюки, рубашку, выполненную из тончайшего материала в тонкую черную и золотую полоску. Я взяла эти две вещи и ушла с ними в примерочную. Надела и… Мне показалось, что на меня смотрит совсем другая женщина. Я даже невольно залюбовалась собой. А потом, набравшись храбрости, вышла из примерочной. Громов стоял и терпеливо ждал моего появления. Рядом с ним, точно часовые, не покидали свой наблюдательный пост продавщицы. Едва я появилась, как они в один голос защебетали:

— Чудесно! Восхитительно. Вам очень идет.

И тут я увидела улыбку Громова. Он смотрел на меня так, будто увидел впервые.

— Вы действительно хорошо выглядите.

— Я рада, что вам понравилось. И ваши муки закончились.

— Почему муки?

— Так… Мне показалось, вы не любите магазины. Я выбрала, что хотела, и мы можем идти

— Ну нет. Примерьте еще что-нибудь.

Продавщицы смотрели на Громова так будто он исполнял роль Мессии, сошедшего на землю. Одна из них подошла ко мне.

— Позвольте предложить вам платье. Оно вам пойдет.

— Я не ношу платья.

— А вы примерьте. За примерку денег не берут.

Женщина с пониманием посмотрела на меня и заговорщически улыбнулась. И мне на секунду стало стыдно за свои мысли в отношении этих девушек. В конце концов, это их работа. И они ее выполняют, как могут, точнее, как умеют.

— А, ладно! Давайте сюда ваше платье.