на верх. Куча интересных старых вещей валялась на полу. Он бережно оглядывал их, укладывая на свои места. Черновики его лежали прямо перед входом. Забрав свои тексты, он наконец спустился.

Дверь в дом была приоткрыта, где всё ещё стоял дух-хранитель. Печальным взором он провожал своего гостя.

28 глава

— Что на тебя нашло пару дней назад?

Сидя за обеденным столом заговорил отец.

— В смысле?

— Ну ты прибежал и убежал. Расстроенный весь был. Обидел кто?

— Пап, я уже не маленький. Да и небольшие трудности возникли, которые уже разрешил.

— Ишь ты, не маленький. Ты куда поступать собираешься?

— Я, наверное, пойду на работу, до поступления ещё далеко. Может всё ещё несколько раз в моих планах перевернуться, — неожиданно для себя выпалил Лёша.

— На работу, иди. Главное желание, а там может и дисциплине тебя обучат. — к разговору присоединилась мама.

На встречу к друзьям он не пошёл. Не то чтобы не хотел, его мысли были далеко от этого.

Газеты складывались в стопки, одни учреждения сменялись другими, но толку не было. Он понимал лишь одно: сдаваться уже было нельзя, а деньги ему были нужны. Когда надежда уже была на волоске чтобы покинуть его, как вдруг по пути домой он заскочил на почту. Людей как обычно было много, пришлось потратить больше часа, чтобы наконец оператор смогла его принять.

— Здравствуйте, — произнёс хриплый голос девушки.

— Здравствуйте, подскажите, с кем я могу поговорить на счёт трудоустройства к вам?

— Люда, это по твоей части.

— Молодой человек, проходите.

Приятный голос прозвучал откуда-то, откуда приносят письма, посылки и прочее.

Сделав несколько шагов, он оказался в каморке, приглушённый свет, куча коробок, тумбочка и стол, на котором располагались личные вещи и бумаги.

Щелчок и белый свет, висящий лампочки, заполнил помещение, осветив всё то, что располагалось в полумраке.

— Ты почтальоном хочешь подработать?

Раздался тот же голос, только теперь было видно его владельца, вернее сказать, владелицу. Девушка сидела за столом, перебирая документы, отчёты и прочее, не отнимая от них глаз, была далеко не дурна собой: каштановые кудрявые волосы, тонкие черты лица и невысокий рост.

— Ну да.

— С завтрашнего дня приступаешь к работе. Во сколько занятия заканчиваются?

— В два.

— Прошу прощения, запамятовала. Час даю возможности сходить домой, вещи отнести, перекусить, с мыслями собраться и уже с боевым настроем быть тут. Понял?

На последнем слове она наконец перевела взгляд на собеседника.

— Понял.

Тот шустро кивнул.

— Вот и славно. Только смотри мне, никому ни слова о том, что работаешь. Если спросят куда прессу несёшь, скажи, что знакомая помочь попросила. Понял?

— Понял.

В ответ она мило улыбнулась.

— Ступай. Завтра тут после занятий будем ждать тебя.

На лице читалась радость, а в душе цвели сады. Лёшка летящей походкой двигался домой. Он своим нутром осознавал, что совсем скоро мечтам его возможно будет сбыться.

«Питер. Студия и моя музыка. Вот что ждёт меня впереди.»

Он самодовольно ухмыльнулся.

Тишина стояла в квартире. Мама ушла на работу, а отец в гараж. Самое прекрасное время. Лёша схватил гитару, уселся на кровати и стал наигрывать какие-то неизвестные мотивы. Мелодия сама шла из-под пальцев, а слова то и дело крутились в мыслях. Достав из стопки пожелтевших листочков бумаги один, он сломанным карандашом стал записывать текст, сверху указывая на аккорды. Пробежавшись ещё несколько раз по словам, он стал переигрывать ту же композицию, внося изменения.

Тихие едва уловимые шаги послышались совсем рядом. Лёша неподвижно осел и ждал что будет дальше. Они приближались и становились всё громче, а сердце в груди учащало свои удары и его стук о грудную клетку смешивался с крадущимися шорохами. Собрав все силы в кулак, он развернулся. Замер всего на минуту, а потом пытался вернуться в реальность.

— Чёрт бы тебя побрал. Бес ты проклятый.

Первое что вырвалось у него и отложив гитару он уставился на своего нежданного гостя.

29 глава

— Ну чего ты? Испугался что ли? — Лика решительным шагом двинулась к окну. — Недурно у вас тут.

Она присела на батарею, и, скрестив руки на груди наблюдала за ним.

— Каким образом ты сюда попала?

— Дверь закрывать нужно, балда.

«Неужто я не запер дверь? Быть такого не может.» Но сразу же в подтверждение слов девушки в памяти всплыла картина прожитых событий, когда он зашёл в квартиру и сразу двинулся в комнату.

— Ну с этим-то разобрались, а что насчёт адреса?

— Тут всё просто: сам проболтался, когда мы с тобой сидели в том доме.

— Понял. А для чего ты пришла?

— Ну не для того, чтобы ты засыпал меня бестолковыми вопросами очевидно. Поговорить хотела, а вернее извиниться.

Она виновато опустила глаза на пол и положила руку на локоть другой.

— Извиниться за что?

— За ту вечеринку брата. Я поступила глупо и эгоистично, не как подобает пионеру.

— Тут с тобой не поспоришь. — Лёша почесал затылок, разглядывая полки, где были расставлены книги и его немногочисленные награды. Вроде бы от души отлегло и он услышал то, что ему хотелось, но внутри голос шептал о том, что это будет не последний раз.

— Собираемся там же в шесть вечера, — сказала девушка и вышла из комнаты, а позже захлопнулась и входная дверь.

— Опять наступаешь на те же грабли.

Эхом разлетелся звук по комнатам, а из тени объявился он. Рамзес выглядел достаточно уставшим, а голос его был намного слабее, чем прежде.

— Где ты был?

— Не важно. Важно, что сейчас я здесь и наконец могу промыть тебе мозги. Каши заварил ты себе достаточно, тем самым подкинув мне работу. Благодарю.

Он ехидно улыбнулся, и, прокашлявшись, продолжил.

— Карты все перед тобой раскладывать не буду, а значения их толковать подавно, но вспомни людей из прошлого. Вспомни их отношение к тебе. Вспомни предательства, боль, унижение.

Лицо Лёши сразу затянулось тёмной пеленой, в глазах затаилась печаль и злость.

— Для чего ты пришёл? — сипло проговорил тот.

— Чтобы глаза тебе открыть. Свернул ты не туда. Не с теми связываешься, не от тех отвязываешься.

— Поговори со мной, пожалуйста.

— Пару минут, — как отрезал Рамзес и уселся на стул, стоящий около шкафа, закинув одну ногу на другую.

— Где ты был? Почему не давал о себе знать?

— Где я был сказать не могу. Знать о себе я давал, только не всегда ты это подмечал.

— Понятно.

— На этом у тебя всё? Тогда я побежал.

И щёлкнув пальцами, он превратился в пыльцу.

Желание что-либо делать напрочь отпало и он плашмя улёгся на