– Теперь я и ваш кузен, миледи. Прошу вас, называйте меня просто Оливер. Могу ли я…

– Да, называйте меня Джозефина.

Вошедший в гостиную Лэтерби слегка кашлянул, и Джози быстро добавила:

– Знакомы ли вы с мистером Лэтерби? Это поверенный в делах моего мужа. – Вспомнив малознакомое слово, Джози ощутила прилив гордости. – Не хотите ли присесть, мистер… кузен Оливер? – тут же поправилась она и указала на кушетку, стоявшую за его спиной.

– Да, я не возражал бы.

На лице Уинтропа вновь появилась фальшивая, жеманная улыбка. Маленькие глазки с любопытством перебегали с Джози на Лэтерби и обратно. Его явно заинтересовало, почему это поверенный торчит в гостиной рядом с графиней, вместо того чтобы заниматься своими делами.

Лэтерби разрывался между желанием извиниться и уйти (а именно так и полагалось поступить в подобном случае) или остаться, дабы приглядывать за Джози и вмешаться в том случае, если она совершит какую-нибудь не подобающую леди оплошность.

– Все в порядке, мистер Лэтерби. Я знаю, что лорд Стоунклиф просил вас составить мне компанию и дождаться его возвращения, но сейчас, рядом с кузеном Оливером, я… не буду чувствовать себя одинокой. – И Джози одарила поверенного самым величественным взглядом, на какой была способна, хотя при этом покрылась мурашками от страха.

У мистера Лэтерби не осталось иного выхода, как покинуть гостиную, однако напоследок он бросил на свою подопечную предостерегающий взгляд. Оливер Уинтроп между тем устраивался поудобнее на кушетке.

На предложение выпить что-нибудь освежающее он ответил отказом:

– Нет, нет, дорогая леди. Я появился лишь для того, чтобы убедиться собственными глазами, что слухи, долетевшие до меня еще вчера вечером, правдивы. Да, я не чаял увидеть моего досточтимого кузена Итэна в Англии. Особенно учитывая то, при каких обстоятельствах он уехал отсюда.

– О?!

Джози не имела никакого понятия об этих обстоятельствах и решила ограничиться лишь ничего не значащим восклицанием. Слова Оливера Уинтропа, а главное, то, как он их произнес, произвели на нее большое впечатление. Под маской учтивости явно таилась глубокая ненависть к Итэну, и это пробудило в Джози еще большую неприязнь к его кузену. Скрывая любопытство, она ждала продолжения разговора. Ей и самой было интересно, почему Итэн отправился в Америку и упорно не хотел возвращаться на родину.

Возможно, сейчас это выяснится, если сделать правильный ход.

– Вы же знаете, какой произошел скандал. Ужасный скандал! Вряд ли моего кузена сейчас примут в высшем обществе. – Уинтроп сочувственно кивнул и уставился на Джози, медленно моргая ресницами и поджав губы.

Она отлично поняла его подспудную мысль: «Тебя тоже не примут».

– Я уверена, что вы ошибаетесь, – заявила Джози чуть более резко, чем требовали правила вежливости. Но в эту минуту ей было наплевать на этикет.

– О, напрасно вы так уверены. Эта девица, из-за которой он устроил безобразную сцену и даже кровопролитие…

– Девица? – повторила Джози неожиданно для самой себя тоненьким голоском.

Уинтроп тут же подался вперед, и на его губах заиграла усмешка.

– Моя дорогая кузина, не думайте, что я пытаюсь обескуражить вас или причинить боль. Нет, у меня совсем другие намерения. Я хочу лишь предупредить вас. У вашего мужа, простите за откровенность, отвратительный характер. И излишняя склонность к женщинам дурного поведения. По крайней мере так было раньше, – добавил он с сухим издевательским смешком, пожирая глазами свою собеседницу. – Дорогая, если вы собираетесь завоевать лондонское общество, вас ждет разочарование. Я лично нахожу американцев людьми весьма интересными и забавными, но многие мои друзья придерживаются другой точки зрения. Итэн здесь не в чести. Он унизил своего отца и брата, связался с какой-то потаскушкой низкого происхождения…

– Попробуй только назови ее имя, Оливер, и больше тебе не придется гулять по лондонским улицам, – раздался тихий, обманчиво мягкий голос.

Джози подскочила на месте и, обернувшись, увидела Итэна, который только что вошел в комнату.

– Дорогой! – закричала она, напуганная холодным, мрачным выражением его лица.

Господи, да он сейчас убьет Оливера Уинтропа, и его кровь запачкает этот красивый ковер и прелестные синие занавески! Да вообще новому графу Стоунклифу не стоит так поступать. Это плохое начало.

Но тут Джози несколько успокоилась: ведь пистолетов Итэн больше не носит, да и с другим своим ковбойским снаряжением расстался. Сегодня он был одет по английской моде – в панталоны для верховой езды и куртку. И все же этот высокий мрачный человек, стоявший посреди комнаты, расставив ноги, сжав кулаки и сверкая глазами, казался весьма опасным. Не менее опасным, чем если бы он направил на Оливера свои заряженные «кольты».

Уинтроп, видимо, разделял чувства Джози, потому что зарылся поглубже в подушки. Его лицо побелело как мел. Он смотрел на Итэна разинув рот, словно перед ним явился сам дьявол в облаке черного дыма.

– Ку-кузен! – хрипло воскликнул Уинтроп, пытаясь изобразить радушие. – Я же только…

– Заткнись, Уинтроп. Ни слова больше. И поскорее убирайся отсюда.

– Но… но…

Итэн быстро подошел к Оливеру и, ухватив за шиворот, приподнял с кушетки.

– Очевидно, мне еще не раз придется встречать тебя в клубах, на балах или за картами, – сказал он уже спокойным, вежливым тоном, сохраняя, однако, угрожающий блеск в глазах. Но, черт побери, я не желаю больше видеть тебя ни здесь, ни в моем лондонском доме. Ясно? Ты познакомился с моей женой, удостоверился, что я вернулся, и понял, что твоим грязным лапам уже не дотянуться до Стоунклиф-Парка. Все, нам не о чем больше говорить.

– Помилуй, Итэн, зачем же так злиться…

Кулак Итэна врезался прямо в лицо Оливера, и с такой силой, что бедняга снова рухнул на кушетку.

– Итэн! – Джози метнулась к мужу, который потирал костяшки пальцев. – Ты поранишь себе руки! Господи, можно было ударить послабее.

– А как же я? – Задыхаясь от ужаса, Уинтроп делал неуклюжие попытки встать. – Я, кажется, ослеп! Да, ослеп! Боже милосердный, Итэн, ты остался все таким же безумцем! Насилие! И только потому, что я нанес тебе визит вежливости.

Итэн обогнул кушетку и поставил Оливера на ноги. Совсем перетрусив, тот слабо махал руками, пытаясь освободиться. Но кузен уже волок его к дверям, покрепче ухватив за шиворот. Прибежал Перкинс и широко распахнул дверь парадного входа. Итэн вышвырнул хнычущего Уинтропа на залитую солнцем лужайку.

– Больше не принимать, – приказал он дворецкому, который закрывал двери под аккомпанемент жалобных завываний гостя.

– Да, сэр. Прошу прощения, сэр.

– Ты зачем развлекала этого сукина сына? – рявкнул Итэн, вернувшись в гостиную.