Также отловили часть бегущих и старающихся схорониться в лесах ополченцев и остатки наемников. Преодолевая мрачное настроение, проверил своих людей. Потери были приемлемыми, если можно так говорить. Понимаю, что для отдельной семьи, жизнь даже одного человека бесценна, а смерть — это невосполнимая утрата и страшная трагедия. И как человек, я с этим полностью согласен, но как командир — обязан руководствоваться другими принципами.

К счастью, командиры моих подразделений остались живы, больше всего потерь понесли отряды наемников. Меня еще хватило на обход раненых и на короткую речь перед остальными подчиненными мне бойцами. Похвалил их, пообещал долю в трофеях, затем перепоручил командование Стоку и ушел в замок к Кисилу.

Машинально отметил, что Сток отправил со мной двух сопровождающих из состава кирасир. Дальше до позднего вечера для меня все проходило фоном. Отправка отряда за Беляной, поручение стрелкам и наемникам, которые ее охраняли в лагере, по сбору трофеев, снятию шкур и заготовки мяса с убитых лошадей.

Принятие Кисилом присяги мезенских дворян, казнь дворян мятежных (Корнилий Рогоза и капитан баронской дружины наказания избежали, погибнув во время боя). Помилование и отправка по деревням пленных поморских ополченцев, перенаем пленённых наемников. Отправка отряда за мамой Беляны, Марфой Мезен.

Охрану замка взяли на себя дружинники Кисила, а капитаном своей дружины Кисил, ожидаемо, назначил Деяна. Мои же бойцы стали ставить полевой лагерь невдалеке от стен замка.

Я во всем этом активно не участвовал, оставаясь обычным зрителем. Неидеальное поведение для командира, но в данном случае я мог позволить себе порефлексировать. Актуальные вопросы я решил, помощники у меня есть, вот и пусть работают. Могу себе позволить. Да и я, как бы то ни было, не Железный Феликс. Помните этот советский анекдот?

Свершилась революция и Феликс Эдмундович полез на крышу Кремля снимать орлов и устанавливать звезды. Все сделал, а слезть не может. Не получается. Вождь пролетариата вышел на красную площадь, увидел Дзержинского и кричит ему:

— Феикс Эдмундович, что вы там деаете?

— Слезть не могу, Владимир Ильич!

— Не пееживайте… сейчас поможем! — и поворачивается к рабочим. — Несите бьезент. Ястягивайте!

Рабочие растянули брезент.

— Пъыгайте, Феикс Эдмундович! — кричит Ленин Дзержинскому.

Дзержинский собрался с духом и прыгнул.

— Убиайте бъезент! — скомандовал Ленин.

Шлеп!!! Дзержинского размазало по мостовой Красной площади.

— О! Епёшка! — удивился Ленин. — А говоили: Жеезный Феикс… Жеезный Феикс…

А я тоже не железный и гибель Князя настроение мне изрядно испортила. Поздно вечером Кисил тер Мезен организовал пир, посвященный вступлению в наследство. На него были приглашены местные дворяне, ну и я, конечно. Простых воинов он собирать не стал, что меня немало удивило, зная чей он сын, и как бы в этом случае себя вел Беон тер Аристи.

Ну да Предки ему в судьи. Теперь это его баронство. Сейчас он здесь Царь, Бог и воинский начальник. Однако, здесь есть я, а значит о моих бойцах есть кому позаботиться. Пришлось еще раз «вынырнуть» из роли наблюдателя. Решил с Кисилом вопрос о выделении дружине некоторого количества алкоголя.

Молодой барон энтузиазмом не воспылал, но неожиданно меня поддержала Беляна. Спасибо девочке! Алкоголя в замковом погребе было хоть залейся, и Кисил приказал выкатить бочки с вином и пивом для нашей дружины.

Я вызвал Стока и проинструктировал его, чтобы организовали охрану лагеря трезвыми бойцами, но оставили им вина, чтобы они могли помянуть погибших товарищей и отпраздновать победу, когда их сменят на следующий день. Также «озадачил» Стока подготовкой списков на награждение за битвы с тилинкитами и поморами. Само награждение буду проводить после прибытия в манор и подготовки наград.

Стали созывать на пир. Я, в приказном порядке, отправил свое сопровождение отдыхать в лагерь, переоделся в выделенной мне комнате, заменив доспехи на обычную одежду, и пошел на «мероприятие». На пиру собралось человек пятьдесят, может чуть больше.

Это и владельцы маноров с сыновьями, и безземельные дворяне, служившие в баронской дружине и не примкнувшие к мятежу. Молодого барона охранял десяток его воинов во главе с Деяном. Кстати, Деяну Кисил обещал дворянство, но сегодня принимать его в благородное сословие не стал. Наверное, не до того было, но это теперь уже их дело.

— Не мало дружинников в зале? — я тихо поинтересовался у Кисила.

За главным столом сидел Кисил, Беляна (единственная женщина в зале, кроме разносящих еду и напитки служанок) и я. Остальные сидели за двумя длинными столами, приставленными к нашему буквой «П». Шестеро дружинников стояли за нашей спиной, а четверо — у входа в зал.

— Достаточно, — гордо ответил молодой барон.

Я только безразлично пожал плечами. Кисил тер Мезен встал из-за стола и произнес краткую речь. Пообещал раздачу слонов и карманных аквариумов… эээ… распределение земель мятежных дворян, экономические послабления, целование в десны… опять не то… крепкую дружбу с аристийцами, процветание и бла… бла… бла…

По окончании речи довольные дворяне заколотили пустыми кружками об стол. Я зевнул, прикрывшись ладонью, и налил себе вина. Потом выступила Беляна, пообещав, что заслуги присутствующих перед ее семьей не будут забыты… многолетние традиции… мезенцы и немножко аристийцы — молодцы, а остальные фуфлыжники… и бла… бла… бла… Здесь слушатели еще и ногами затопали.

А потом все начали бухать! Как не в себя! Я сначала с удивлением таращился на это «благородное собрание», а потом махнул рукой и тоже стал наливаться вином. Уже через час — полтора в зале стали возникать стихийные ссоры, пьяные поморы ожесточенно мерялись своими пипирками. Вспоминали старые обиды, не правильно, по их мнению, поделенные между их маноров овражки и холмики и т. п.

А вскоре дошло до мордобоя. Дворяне, не принимающие в драке участие, орали, подбадривая кулачных бойцов, служанки визжали. Деян тут же нарисовался перед молодым бароном, ожидая команду утихомирить буянов. Но Беляна положила ладонь на руку мужа и попросила не мешать дворянам веселиться.

Мол, мы народ такой, это у нас в порядке вещей, и ей хотелось бы, чтобы традиции старины не рушились. По крайней мере, так резко. Вообще, на мой взгляд, поморы повадками больше простолюдинов, чем дворян напоминают. Простые, как мычание, и прямые, как копье. Понравилось, что за оружие баронеты не хватались, а «заряжали» друг другу голыми кулаками.

Я пил и внимательно слушал разговоры нажравшихся мезенцев. А что еще делать? Общаться не было настроения. Так… отвечал односложно на реплики Кисила и Беляны. А слышал я практически все, что говорили в зале. Слух и зрение на Этерре были у меня исключительно острыми. Подозреваю, что это не только молодость, скорее биофаги постарались.