на самом деле той разницы, если в масштабах вселенной смотреть? Жалкие сто пятьдесят с лишним лет…

Да и выглядит он максимум на шестьдесят…

Потом реальность на какое-то время оставила меня в покое. Я допила кофе, спокойно собралась на работу, перешла улицу, спустилась на парковку (топор оказался на месте, как и следовало ожидать) и беспрепятственно доехала для работы, где выяснилось, что со стороны реальности это была только тактическая пауза, после которой набрасывание неприятностей на вентилятор моей жизни только усилилось.

– Капитан хотел тебя видеть, – сказал мне Кларк после традиционного обмена любезностями в нашем кабинете.

– Наверное, медаль хочет вручить, – сказала я.

– Угу, – скептически сказал Кларк.

Я отправилась к капитану.

Зачастую, капитан городской полиции – это комический персонаж, чья роль сводится к тому, чтобы сидеть в кабинете, пучить глаза и орать на своих подчинённых по поводу и без, подсчитывая убытки, которые они причинили городу, и кары, которым их за это подвергнут.

Но капитан Гловер был не такой.

– Привет, Боб.

– Вызывали?

– Вызывал, – согласился он. – Отличный выстрел, сержант.

– Спасибо, сэр.

– Тем не менее, ты временно отстранена.

– С какого это перепуга? То есть, простите, сэр, но…

– Ты убила человека. Такое не проходит бесследно и тебе нужно позаботиться о себе.

– Не в первый же раз, сэр, – сказала я. – Кстати, позавчера мы тоже участвовали в перестрелке со смертельным исходом, и что-то я не помню, чтобы в итоге кого-то отстранили.

– Это другое дело.

– А, понятно, – сказала я. – То есть, это типичный сексизм. Значит, если мальчик кого-то застрелил, то это вполне нормально, а если девочка…

– Не говори глупостей, – устало сказал он. – Дело не в этом.

– А в чем?

– Ты понимаешь.

– Давайте на минуточку допустим, что я все-таки не понимаю. Сэр.

– Парня не мог положить взвод спецназа. Кларк промахнулся по нему аж дважды. А ты положила с первого выстрела.

– Просто повезло.

– Мы оба знаем, что это не «просто повезло», сержант, – сказал он. – А значит, мы должны тщательно изучить все обстоятельства дела, проверить все, что только можно проверить. Это скоро закончится, Боб, а до этого момента ты просто посиди дома. Займись чем-нибудь приятным.

– Например?

– Ну, я не знаю, – сказал капитан. – Что вообще люди делают? Погуляй по улице, съешь что-нибудь вкусное, книгу почитай, телевизор посмотри.

– У меня нет телевизора.

– Посмотри ковер! – рявкнул капитан. – Ты думаешь, мне самому это нравится? Но у меня нет выбора, меня приперли к стенке, на меня давят аж оттуда.

И он указал пальцем в пол.

Так всегда делают, когда имеют в виду теневое правительство. Интересно, какого черта мой случай вообще заинтересовал ребят, которые на самом деле управляют страной?

Но это был аргумент, против которого не попрешь, и крыть мне было нечем.

– Мне сдать значок, сэр?

– И пистолет.

– Пистолет я на свои собственные покупала.

– Тогда можешь оставить себе, – разрешил он. – Сдавать нужно только собственность Города.

Я вытащила значок из кармана и положила к нему на стол.

– Вы уже вызвали громил, которые выкинут меня из здания, сэр?

– Не морочь мне голову, Боб. Я позвоню тебе, как только что-то станет известно.

Глава 11

– Вы отстранены, – сказала мне миссис Барбридж, заведующая библиотекой, в которой я работала. Я машинально кивнула, немного удивившись, что информация о том, что меня выперли из полиции распространяется так быстро и уже докатилась досюда.

– Поэтому я могу работать в два раза больше, – сказала я.

– В смысле? – она удивленно посмотрела на меня поверх очков. – Я же вам только что сказала, вы отстранены от работы в библиотеке, мисс Кэррингтон.

– А с какого это… в смысле, а тут-то я чего натворила? – спросила я. – Перепутала местами Шекспира с Чосером в секции документалистики?

Миссис Барбридж тяжело вздохнула. Примерно так же вздыхает моя мама, когда я в очередной раз ее разочаровываю, бросая потенциального отца ее внуков.

– Я не знаю, что вы натворили, мисс Кэррингтон. Но вчера вечером сюда приходили люди, и спрашивали о вас. Они задавали очень много вопросов, а я практически ничего не могла им рассказать. Потому что на самом деле я почти ничего о вас не знаю.

– У вас были нарекания по поводу моей работы?

– Нет, – сказала она. – Вы – хороший работник, мисс Кэррингтон, но этот ответ их не удовлетворил, и они шлялись тут еще два часа. Беседовали с сотрудниками, проверяли записи в компьютерах и снимали книги с полок.

Это в ее глазах было вторым по степени тяжести преступлением. Хуже было бы только, если бы они не ставили их на место.

– И что это были за люди? – спросила я.

– Люди в черных костюмах, – сказала она. – Люди в черных костюмах, черных очках и черных шляпах.

Тут, собственно говоря, было только два варианта. Либо у них кто-то умер, либо это люди, работающие на теневое правительство. То есть, те же ребята, что надавили на капитана Гловера.

Но это же еще не причина, чтобы уволить меня с работы, тем более, что очередь из желающих сюда никогда не стояла.

– А с чем конкретно связано мое отстранение? – поинтересовалась я.

– Они настоятельно мне рекомендовали это сделать, мисс Кэррингтон, – сказала миссис Барбридж. – Более того, они мне угрожали, если я этого не сделаю.

– Чем?

– Отключением света, прорывом труб, пожаром, – сказала миссис Барбридж. – Даже если бы я испытывала к вам симпатию, мисс Кэррингтон, я не имела бы права так рисковать, разрешая вам остаться.

Разумеется, она ко мне никакой симпатии не испытывала, и тут наши чувства были взаимны. Мы общались только в рабочих рамках, и я старалась по возможности минимизировать этот процесс.

Вот девчонок из секции современной прозы мне будет не хватать.

– Так что будьте добры, проследуйте на выход, мисс Кэррингтон, – сказала миссис Барбридж. – Расчет я пришлю вам на следующей неделе.

– Ладно, хорошо, будь по-вашему, – сказала я. – Могу я хотя бы попрощаться с коллегами?

– Нет, – сказала она. – Будьте добры, прямо на выход, нигде не задерживаясь. Гюнтер вас проводит.

Она нажала на кнопку под столом, и в кабинет вошел Гюнтер. Если бы речь шла не о библиотеке, а о стриптиз-баре, например, то Гюнтера можно было бы назвать вышибалой. Здесь он числился чернорабочим. Если необходимо было передвинуть стеллаж, не снимая с него объемных томов, или приковать цепями очередной гримуар в секции эзотерики, нужно было просто позвать Гюнтера.

Он был огромный, похожий на неандертальца, с выпуклыми надбровными дугами, а руки у него болтались где-то в районе колен. Иногда у меня складывалось ощущение, что