— Очень радостно, что ты начала ценить силу молитвы. Я рядом, но ты и сама будь осторожна.

Екатерина, вдохнув полной грудью побольше воздуха, вбежала в распахнутые двери горящего дома. Ульяна Игоревна была права. Хрупкая девушка, оперев на себя грузное тело своего деда, пыталась провести его к выходу, при этом не подпадая под снопы искр, летящие с потолка, и огибая горящие повсюду половики.

— Я помогу! — Катерина подскочила к Матвею с другой стороны и перекинула руку старика через свое плечо. — Давайте — дружно и быстро! Пока эта крыша на нас не грохнулась.

— Спасибо Вам, добрая душа! — вытирая со лба капли пота и благодарно глядя на Катерину, воскликнула Евгения.

— Женя??? — Катерина остановилась на мгновение, не веря глазам. Внучкой местного знахаря Матвея была именно Евгения. Та самая Женя, которую еще пару минут назад она хотела убить. Не на словах, нет. Реально лишить жизни. Ведь именно Женя два раза подряд разрушила ей ее личное счастье. Увела любимого, раздавила ее саму. «А какая вежливая: „Спасибо Вам, добрая душа!” Лицемерка!». Катерина, забыв о стремительно бежавших секундах, продолжала рассматривать соперницу. «Она меня моложе. Такая же, как и в моем мире. Хрупкая, женственная, красивая. Задорная мальчишеская стрижка, утонченные, даже аристократичные черты лица. Вполне гармоничная фигура. Фигура, которая может сводить мужчин с ума. Может сводить с ума, и сводит. И черт меня дернул спасать ее деда!».

— Хочу заметить, Катя, — Даниил проявился рядом и опять недовольно покачал головой на прозвучавшее ругательство, — участвовать в спасательной операции было исключительно твоей идеей. Это раз. Во-вторых, крыша. Она сейчас упадет. Пошевеливайтесь, если жизнь дорога!

— Да, я Евгения, — удивилась внучка знахаря, пытаясь вспомнить, не встречалась ли она ранее с этой незнакомой ей женщиной. — А мы разве знакомы?

— Нет пока еще, — проводя какой-то внутренний монолог, произнесла Катерина. — Но наша встреча мне кажется очень неожиданной и интересной. Вон двери. Давай поторопимся!

Обе спасительницы, наглотавшись дыма и преодолевая страх, все же сумели вывести потерявшего сознание знахаря на улицу. Часть крыши с шумом провалилась внутрь дома. Но несколько крестьян, подоспевших к воротам на зов Ульяны Игоревны, это обстоятельство и не заметили. Они радовались спасению их лекаря. Матвей пришел в себя и поблагодарил внучку. Собравшиеся соседи также высказывали Жене слова поддержки. Мужчины, прибежавшие с полей, приступили к тушению пламени. А Родион, завидев невесту, прямиком бросился к Евгении.

— Женя, милая, как ты? Не пострадала? — Родион взмок от быстрого бега и волнения за судьбы близких. Он примчался с поля, как только узнал о случившемся. — Какая удача, что все живы! Испугалась?

— Катя! Катюша! — громко закричал Даниил, отвлекая внимание своей подопечной. — Держи себя в руках! Это лишь эмоции. Они с детства знакомы, и их беспокойство друг за друга совершенно естественно.

«Ненавижу! Ненавижу их обоих!», — Катерина мысленно проклинала Родиона и Евгению. Она отошла от крестьян на несколько шагов и отвернулась, стараясь скрыть на лице следы обиды и горького разочарования во всем человечестве. — «Рискуешь собой, пытаешься сделать что-то полезное для других. Зачем, спрашивается? Кому это надо? Ни один из местных не подошел ко мне поинтересоваться, а в порядке ли Я? Может быть, я тоже пострадала или испугалась, как Евгения?».

— Относись к их заблуждению философски, Катя. Они считают тебя бессмертной. А с бессмертным существом ничего страшного или неприятного не может случиться по самому определению. Думаю, они расценивают твой поступок как милость или рядовой знак внимания, но не как подвиг.

«Ненавижу их всех! Клоуны с сознанием первобытного человека! Грубые, примитивные дикари, не способные на нормальные чувства. А знаешь что, Даня? Пойдем-ка с тобой в Баграс! Не желаю видеть, как они тут все обнимаются и целуются! Солнце еще высоко, я смогу дойти и сама, пешком! Я сильная».

Екатерина развернулась к центральной деревенской улице и пошла вперед.

— Нет, нормально! — громко и возмущенно произнес одиноко стоящий у одного из горящих заборов мужчина. — Я разве разрешал проходить мимо себя без почтительных поклонов?

Катерина даже не сразу сообразила, что этот гневный вопрос был направлен к ней. Разозленная молодая женщина презрительно смерила с головы до ног вопрошающего: ничего особенного. Просто, но недурно одетый мужчина. Его костюм вряд ли был предназначен для работы в поле. Он был похож скорее на одежду для верховой езды. Темные штаны, заправленные в высокие сапоги, светлая, с широкими рукавами рубаха. «Крестьянин — белоручка?». Мужчине на вид нельзя было дать более тридцати пяти лет. Высокий рост, широкие плечи. Черные волосы, зачесанные назад. Высокий лоб. Прямой нос. Черные внимательные глаза. Противная усмешка на губах. «Надо мной, что ли, смеется? Заметил мои переживания насчет Родиона? Нашел повод для радости, неотесанный болван?».

— А ты, что ли, налоговый инспектор, чтобы перед тобой почтительно раскланиваться? — Катерина решила поквитаться с обидчиком его же монетой — оскорбительным тоном и усмешками. — Я перед первобытными людьми вообще-то не пресмыкаюсь. Проваливай в свои пещеры, откуда вышел. И дай мне пройти. Я тороплюсь в Баграс.

— Чего??? — Правитель черной земли, а это был именно он, на секунду потерял дар речи.

Злот вышел на улицу, где проживал знахарь Матвей, пару минут назад и теперь с удовольствием наблюдал за учиненным им же беспорядком, за бурными восклицаниями крестьян, за их переживаниями, впечатлениями, обменом вопросами.

Рано поутру, наткнувшись во дворце Георгины на начальника стражи Баграса, Злот узнал о результатах проведенного расследования по делу о поджоге ткацкой фабрики. Его предположения подтвердились: рабочие действовали не самостоятельно. Все следы организаторов столь дерзкого преступления имели крестьянский оттенок. А пути к установлению истины вели в Теппу. И не столь важно — стоит ли за этим его соседка Присцилла, или данная идея полностью вызрела в головах его подданных, прощать такого варварства по отношению к принадлежащей ему фабрике Злот не был расположен.

Тихо собравшись и не потревожив Георгину с Кириаком, Правитель темной земли нагрянул в приграничную и самую проблемную деревеньку. Нет, у него не было цели сжигать все дома на своей же территории. Разрушишь что-нибудь, потом же и восстанавливать приходится. Неразумно. Но вот попугать крестьян, убедить их в серьезности своих намерений — ради этого стоило постараться. Побольше эмоций, пострашнее лицо, немного огня в разных частях Теппы, пара шаровых молний, и самое главное — колоссальное количества дыма, шума и криков для усиления паники. Чем не грандиозный план?

А сейчас, когда основное волнение чуть-чуть улеглось, и трудоспособное население пришло на пепелище их местной достопримечательности — к