После просмотра фильма, некоторые самые интересные моменты прокручивались дважды, а то и трижды, я поблагодарил всех за отлично проведённую работу и, напомнив, что уже час, как прозвучал сигнал отбоя, направился к себе. Неделя, похоже, будет тяжёлой, пора баиньки. Отдых мне действительно требовался.

– Хорошо шумят, – поправив каску, пробормотал пожилой седоусый старшина в старой, застиранной и выгоревшей на солнце добела гимнастёрке.

– Кто это может быть? – спросил у него молодой боец, в новой, но уже грязной форме.

Эти двое были расчётом крупнокалиберного пулемёта, старшина, старый кадровый боец, войну начал в сорок первом у границы, а молодой паренёк прибыл на фронт всего три дня назад. Правда, в отличие от товарищей из маршевой роты, он пока ещё был жив, но за это нужно было благодарить опытного наставника, в расчёт которого он попал. Их ДШК стоял на треноге, выставив тонкий стволик в сторону рощи, где окопались немцы. Позиция у них была выдвинута далеко вперёд от основной оборонительной линии. Перед ними – луг, слева и справа – болотистая местность. Удобное место для обороны.

– Да кто их знает, но немцы только с нашими бои ведут. Может, кто из наших из котла пробирается? – сворачивая цигарку, с надеждой спросил старшина.

– Вы же сказали, что месяц назад перестали выходить.

– Говорил, – задумчиво кивнул тот и, устроившись на дне окопчика, пока молодой вёл наблюдение, закурил, выпуская дым в рукав гимнастёрки. – Но всё же надеюсь, что это наши.

Да, расчёту повезло, он находился на возвышенности, соседние же подразделения роты – в болотине, полметра – и проступает вода. Позиция была хорошая – четыреста метров ровной поверхности луга, на которой колыхалась под дуновением ветра трава, и тёмный смешанный лес с другой стороны поля. Окоп мог вместить порядка шести бойцов. Да и стрелковые ячейки были подготовлены для такого же количества бойцов, но их было всего двое. Метрах в пятидесяти виднелась из другой ячейки голова бойца в каске, он тоже прислушивался к интенсивному бою в тылу немцев, но это ясно показывало, что оборона здесь была откровенно жиденькой. Да и как иначе, если тридцать бойцов в роте?

Послышались пыхтение и шуршание, молодой схватился за свою винтовку, прислонённую к стенке окопа, но старшина успокаивающе махнул рукой. Он знал, кто это ползёт, так сопит их ротный.

Лейтенант по-пластунски добрался до пулемётной позиции и скатился в окоп, устроившись на дне. Облокотившись спиной о стенку, он стянул каску, снял пилотку и вытер ею мокрое лицо.

– Ну что, Никодимыч, наши шумят? – спросил он и принял у старшины окурок, жадно затянувшись.

Оба считались в батальоне ветеранами, только тридцатисемилетний лейтенант, бывший учитель истории, войну начал в августе прошлого года, но отношения у них со старшиной были приятельские.

– Может, наши, а может, и нет, но шумят лихо.

– Комбат посыльного прислал. Ему все звонят, и из штаба полка, и из штаба дивизии, даже командарм. Интересуются, кто это на нашем участке так шумит. Вроде у наших танки новые появились, не слышал?

– Да откуда в нашей глухомани таким слухам взяться-то?

– Я вчера в штабе батальона был, получал довольствие на роту. Сам знаешь, ротного старшину у нас ранило, так много интересных новостей узнал. На участке обороны соседнего корпуса интересный случай был. Там болот нет, чистое поле, линия фронта у нас и у немцев сплошная, позиционные бои идут. Ни у наших, ни у немцев сил для наступления не было, и вот, так же как и здесь, стрельба в тылу немцев. Шла она минут двадцать, и представляешь, врываются с тыла на немецкие позиции два новейших танка!..

– Наши?

– Вроде наши, у обоих на радиоантеннах были красные куски ткани, но силуэты разные и незнакомые. Один танк приземистый, с какой-то неровной, кирпичиками, бронёй и просто чудовищной скорострельной пушкой. Другой поменьше, но тоже с ребристой, кирпичиками, бронёй и с автоматической пушкой, она очередями стреляла. Так вот, один танк давай в окопах гусеницами давить немцев, а второй отъехал в сторону и начал крутиться, стреляя по артиллеристам и пулемётным позициям. И представляешь, болванки рядом с ним в землю врывались, а в него так и не попали!

– Прикрывал дружка, – хмыкнул в усы старшина, вместе с напарником с интересом слушая ротного.

– Ну да. Так вот, по нему все стреляли, и противотанковые пушки, и гаубицы, даже миномётом пытались его накрыть, но только гусеницу ему сбили. И второй танк уничтожил всю батарею! Потом он подъехал ближе, задние люки у него открылись, и оттуда, представляешь, дюжина бойцов выбралась и начала зачищать ближайшие окопы. Причём ладно они были бы в нашей форме, так нет же, в какой-то пятнистой, с незнакомым личным оружием, даже каски были странные, у них прозрачные щитки спереди были.

– Удобно, – оценил старшина. – От пыли, камешков и мелких осколков могут защитить.

– Ага. А представляешь, второй не танком оказался, а таким бронетранспортёром. Из обеих машин вышли танкисты, по двое, их сразу опознали как наших.

– Это по какому такому виду? – удивился старшина.

– По комбинезонам и, главное, шлемофонам. Такие ребристые только наши носят. Командир полка на участке обороны, где всё это происходило, не будь дураком, поднял всех своих в атаку, сам впереди бежал. Даже поваров, ездовых и сапожника повёл. И представляешь, заняли немецкие окопы, даже до второй линии дошли. Там их уже остановили, и они откатились обратно к первой траншее, там закрепились.

– А танки что, куда делись?

– Гусеницу большому поставили на место, да ловко так, быстро, они подавили оборону на трёхкилометровом участке и ушли в тыл немцев. Комфронта Жуков этим случаем очень заинтересовался, приказал обо всём необычном вроде этого немедленно докладывать. Наверное, командарм поэтому и звонит, интересуется… Это не пушка стрельнула? – прислушался он.

– Танковая пушка, только незнакомая, – уверенно кивнул старшина. – О, вот снова прорезалась… и снова… А это похоже на очередь автоматической пушки, это не «эрликон», его грохот я знаю. Больше на нашу зенитную похоже.

– Думаешь, они? – спросил лейтенант, отстёгивая с пояса стеклянную флягу в брезентовом чехле и протягивая её старшине.

– Может, и они, – глотнув воды, кивнул старшина. – Я до этого не слышал подобные выстрелы, хотя с начала войны воюю.

– Я в штаб, нужно сообщить, – засобирался лейтенант.

Убрав флягу на место, он покинул окоп и опять же по-пластунски активно пополз все пятьдесят метров до низины. Уйдя из-под возможного обстрела, он поднялся, отряхнулся и, всё же пригибаясь, побежал в направлении КП батальона. Он находился метрах в трёхстах позади.

Через два часа старшина очень сильно удивился, так как на его пулемётной позиции оказался командир дивизии, командарм и, главное, сам генерал Жуков с сопровождением. Естественно, окоп всех вместить не мог, поэтому часть штабистов осталась позади позиции в низине. Среди высокого командования старший лейтенант Вятов, командир батальона, смотрелся белой окопной вороной.