Маша прямиком идет в спальню. Переодевается в пижаму и быстро ложится под одеяло, укрывшись с головой.

Спряталась.

Не буду трогать ее некоторое время. Если она хочет поплакать, пусть делает это, не тушуясь перед мной.

Время ещё не позднее, поэтому я тихо завариваю себе чай и сажусь за барную стойку. Невольно вспоминаю ночь, когда сделал ей предложение. Я боялся не по нравиться ее родителям. Она же тогда ответила мне сущую правду.

Да. Родители действительно дали ей полный карт-бланш по жизни. Врагу не пожелаешь.

Тихо выпиваю свой чай и иду в спальню. Прислушиваюсь.

Всхлипов нет. Вздрагиваний тоже.

Раздеваюсь и ложусь рядом. Под одеяло к моей любимой девочке. Хочу ее обнять, но Машенька неожиданно отстраняется.

Почему?

Мне не нравится ее настрой.

- Маш.., - тихо зову ее, положив ладонь на плечо.

Ответь же мне, ангел мой...

И Машенька отвечает...

- Сереж, давай расстанемся...

В голосе слышу уверенность. Поэтому резким движением включаю настольную лампу. Я хочу видеть ее глаза.

Они заплаканные, но в них читается решимость, отчего мне становится неуютно.

- Почему ты хочешь расстаться?

- А ты не понимаешь?! - Маша взрывается. Впервые с ней такое. - Ты видел мою семью! Видел мою мать! Разве от такой семьи может выйти в люди что-то достойное?! А гены?! Это же сплошная цепь алкоголиков и тунеядцев! Как я могу родить тебе ребенка? Как я могу его воспитать, если я изначально не имеют права на потомство?!

Состояние Маши сродни истерики. Я и ранее сталкивался с подобным, но решить проблемы девиц было гораздо проще. Сейчас же у меня все в груди сжимается от осознания того, что моя очаровашка считает себя ничтожеством.

Кто?! Моя Машенька?!

Человек, который стойко выдержал все ужасы детдомовской жизни? Который много лет сражался со взрослым мужиком и добился справедливости? Который помогает бездомным животным стать здоровыми и счастливыми? Которая разработала свой блог и зарабатывает сейчас больше меня?

От всех этих мыслей у меня начинает лопаться терпенье, когда моя Маша начинает рыдать и городить несусветную чушь.

- Я не смогу стать нормальной матерью! Тебе всегда будет за меня стыдно! Я также сопьюсь когда-нибудь!

Не выдерживаю:

- Маша! - рявкаю на нее и встряхиваю за плечи. - Посмотри на меня!

Она тушуется от моей реакции, но замолкает и слушает со слезами на глазах.

- Твоя семья - это я! Забудь о тех маргиналах. Смотри только на себя. Они и ногтя твоего не стоят! Тебя жизнь закалила, помогла стать тем, кем ты стала. Ты будешь замечательной матерью.

- Сереж, зачем я тебе с таким ворохом проблем? С таким прошлым. Вокруг столько девушек.

На меня смотрит не человек. А та самая сбитая собака, которую мы оперировали с ней в первый раз.

- Маш, я сорок пять лет скитался по жизни. И ты знаешь, что у меня было дохера баб. Неужели ты думаешь, что я сейчас испугаюсь трудностей и уйду к другой телке, оставив своего ангела? Неужели ты думаешь, что я сорок пять лет ходил холостяком, чтобы в итоге жениться на какой-то курице без мозгов?

Обхватываю ее лицо ладонями. Она прекращает дергаться, но теперь в глазах отчаяние.

- Маш, чего я ещё не знаю? - меня осеняет догадкой.

Она собирается с мыслями и решительно переходит к искрееному признанию:

- Сереженька, ты прости меня, пожалуйста, что сразу не сказала тебе. У меня тоже были проблемы с алкоголем...

Вот тебе и признание...

- До встречи с тобой я два года не была в отношениях. И меня это не радовало. Я нашла утешение в бутылке.

Из ее глаз снова льют слезы.

- Нет, я не напивалась до беспамятства. Но пару бокалов вина вечером стало для меня обыденностью. А самое страшное, что я чувствовала тягу к спиртному. В тот вечер, когда мы с вами столкнулись на стоянке, я впервые за долгое время не потянулась к бутылке. Не знаю, что это было, но это так.

- Ты и алкоголик - это две несовместимые вещи, - заключаю я. - Не смей больше думать, что у тебя были проблемы с алкоголем. Никогда не смей думать, что ты сопьешся.

Стараюсь говорить строго, потому как уже понял, что именно строгость помогает вывести Машеньку из состояния полного самоуничтожения.

Не ошибаюсь.

Она быстро кивает головой в знак согласия.

- Сереж, можно я ещё кое-что сделаю? - спрашивает у меня неуверенно.

- Все, что угодно.

Машенька ложится ко мне в объятия. Как маленький ребенок. Обхватив меня руками за спину и положив голову на руку. Держу ее словно младенца, хотя никогда мне этого и не доводилось делать.

Машинально начинаю покачиваться. Убаюкиваю ее. Не сразу замечаю, что пою ей песню. Колыбельную, которую мне пела мама. Она хоть и была никудышной хозяйкой, но меня любила. И каждый раз убаюкивала меня колыбельной.

Машенька успокоилась. Прикрыла глаза. Через два куплета колыбельной слышу ее спокойное посапывание.

Спи, моя девочка. Я теперь тебя всегда так укладывать буду...

Наконец-то июль. Я гнала от себя мысли, что безумно жду этого дня. Сразу после встречи с моей "матерью" мы с Сергеем подали заявление в ЗАГС. Я сама предложила, поскольку он после моей выписки из больницы не давил на меня вопросами о свадьбе. Мне же захотелось настоящей семьи. В моем понимании без штампа в паспорте она не обходится. Хочу, чтобы у меня был официальный родственник, поскольку неофициальные появились раньше.

Меня покрестили. Мои крестные родители сейчас вовсю хозяйничают на кухне. Ксеня организовывает фуршет. Василий Васильевич украшает гостиную шарами, попутно помогая жене. Оба очень волнуются.

- В первый раз дочь замуж выдаем! - резюмировал сегодня "папвася".

- И в последний! - воспротивилась "мамксеня".

У меня же остались последние приготовления. Стилист давно ушел, оставив меня наедине с моим новым образом. Нет, ничего необычного и нового. Просто высокая прическа с закрепленной фатой мне совсем непривычны.

Где-то тут бегает фотограф, который уже сделал несколько снимков подготовки к свадьбе. Папвася о чём-то с ним поспорил, но мамксеня быстро разрулила ситуацию. Теперь парнишки не видать. Наверное, он ожидает жениха.

Сергей сегодня ночевал у Вадима. Это по двум поверьям. Во-первых, жених и невеста не должны проводить вместе ночь перед свадьбой. Во-вторых, у мальчиков был мальчишник. Видимо, прошел он не в особом кураже, поскольку Сергей до поздней ночи строчил мне сообщения о том, что скучает. Я же поняла, что мне не хватает его сильных рук и объятий ночью. А ещё больше бешеного храпа. Поэтому ночь была почти бессонной. Сергей несколько раз порывался приехать домой, но я его сдерживала. Хоть и давалось мне это нелегко.