Наиболее многочисленной модификацией Т-26 были машины образца 1933 года — с цилиндрической башней. На фото так называемый радийный танк, то есть оснащённый радиостанцией 71-ТК-3. Радийную машину можно было легко опознать по поручневой антенне на башне.

Реорганизация 1940 года привела к существенному снижению боеспособности автобронетанковых войск. Одни части и соединения были расформированы, другие создавались вновь. Шла ротация личного состава, передислокация частей. Вместе с тем, на этом этапе и техники, и людей было ещё достаточно, чтобы укомплектовать новые соединения до штата хотя бы количественно.

12 февраля 1941 года согласно постановлению СНК СССР «О мобилизационном плане на 1941 год» началось формирование ещё 21 механизированного корпуса. По этому плану Красная Армия должна была иметь 61 танковую дивизию (в том числе три отдельные) и 31 моторизованную (в том числе две отдельные). Для обеспечения новых формирований требовалось уже около 32 тыс. танков, в том числе 16,6 тыс. танков Т-34 и КВ. Чтобы выпустить необходимое количество боевых машин при существовавшей в 1940–1941 годах мощности танковой промышленности, даже с учётом привлечения новых предприятий, таких как Сталинградский и Челябинский тракторные заводы, требовалось не менее четырёх — пяти лет. Трудно понять логику принятия такого решения, когда война буквально стояла у порога. Ещё более трудно понять, чем руководствовался его главный инициатор — начальник Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жуков. Впоследствии в своих мемуарах маршал напишет: «Мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. Такого количества машин в течение одного года взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров». Интересно, а тогда, в 1941 году, начальник Генерального штаба этого не понимал?

Наиболее совершенной модификацией были машины образца 1939 года — с конической башней и наклонной бронёй подбашенной коробки.

Непонятно и другое. Трёхдивизионный состав корпуса, по замыслу, должен был обеспечить ему возможность самостоятельного ведения боевых действий в отрыве от общевойсковых армий. Однако наличие в корпусе около восьми с половиной тысяч разнотипных боевых и вспомогательных машин (танков — 1031, бронемашин — 268, автомобилей — 5164, тракторов — 352, мотоциклов — 1679) при ведении боевых действий усложняло снабжение войск, а также организацию и производство ремонта боевой и транспортной техники. Кроме того, это требовало хорошей организации маршей — ведь при следовании частей корпуса по четырём маршрутам глубина походных колонн составляла около 150 км. Управлять частями при таком глубоком построении войск было чрезвычайно трудным делом. Штатные средства связи корпуса с недостаточно высокими техническими характеристиками не могли в полной мере обеспечить надёжного управления войсками в бою, тем более, что пользоваться радиосвязью в Красной Армии толком не умели. Кроме того, большинство механизированных корпусов возглавляли не танкисты, а общевойсковые командиры, не имевшие специальной теоретической подготовки, не знавшие достаточно глубоко боевых качеств и возможностей бронетехники. Поэтому они не могли правильно использовать крупные механизированные соединения в современных операциях. А уж такие гигантские и подавно! Ведь мехкорпус 1941 года должен был иметь танков больше, чем советская танковая армия в 1945-м!

Огнемётный (химический) танк ХТ-130.

Механизированные корпуса виделись командованию Красной Армии как некое универсальное средство, способное разгромить любого противника. Предполагалось, что мехкорпуса смогут сами прорывать оборону противника, бороться с его артиллерией и танками. Вот как представлял себе это Д. Г. Павлов — командующий войсками Западного Особого военного округа, занимавший до этого пост начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии. Выступая в декабре 1940 года на совещании высшего руководящего состава РККА, он говорил: «Тяжёлые танки бьют полевую и противотанковую артиллерию, средние танки добивают противотанковые орудия и пулемёты. Всё это делается попутно. Все части устремляются в промежуточный район сбора, обычно назначаемый после преодоления тактической глубины на 20–25 км. Здесь быстро принимается боевой порядок, получаются данные от разведки всех видов и даётся короткий приказ в соответствии с данными обстановки. Если станет известно, что подошедшие резервы противника заняли тыловую оборонительную полосу, то танковый корпус обрушивается на неё с флангов и тыла всей массой танков, артиллерии, своей мотопехоты. Против этого противника бросается основная масса авиации. Во всяком случае, сопротивление должно быть сломлено, потому что дальнейший ход событий, дальнейший разворот действий против подходящих резервов целиком зависит от быстроты взлома второй оборонительной полосы. А эту быстроту всегда можно создать только путём массового и быстрого действий танков.

Огнемётный танк ХТ-133 на манёврах Киевского Особого военного округа. 1940 год.

После прорыва второй оборонительной полосы начинается третий этап, который характерен тем, что требует самых решительных и быстрых действий по разгрому подходящих резервов и по уничтожению основной группировки противника, на пути отхода которого прочно встанет мехкорпус и совместно с частями, действующими с фронта, уничтожит противника. Основной враг мехкорпуса — мото- и танковые части противника, которые и должны уничтожаться в первую очередь».

Артиллерийское вооружение танковых и моторизованных дивизий

Дальше — больше: «Танк — та же артиллерия, только более меткая, защищённая от огня и стреляющая прямой наводкой». О том, что танки являются подвижной артиллерией, Павлов говорил и раньше — на совещании по обобщению опыта Финской кампании в апреле 1940 года. Он считал, что как минимум часть функций артиллерийской поддержки могут взять на себя тяжёлые танки. Сталин тогда поддержал его, заявив, что «танки — есть движущаяся артиллерия». В результате подобного упрощённого взгляда на роль танковых войск недооценивалась задача их взаимодействия с пехотой и артиллерией, без которых осуществить прорыв оборонительной полосы противника было невозможно. Показательный опыт советско-финской войны в этом отношении совершенно не учитывался.

В свете вышесказанного неудивительно, что вновь формируемым мехкорпусам недодали артиллерии. В их составе, например, вообще не было корпусных артполков. Что же касается танковой дивизии, то она включала в себя артполк двухдивизионного состава (12 122-мм и 12 152-мм гаубиц). Кроме того, в мотострелковом полку имелись четыре 76-мм полковых пушки, 27 50-мм и 18 82-мм миномётов, а в зенитном дивизионе — 12 37-мм зенитных орудий. В артполку моторизованной дивизии было на четыре 122-мм гаубицы больше. В мотострелковых полках имелось 16 76-мм орудий, 30 45-мм противотанковых пушек, 60 50-мм и 12 82-мм миномётов. В зенитном дивизионе — 12 орудий (8 37-мм и 4 76-мм).