— Ты врешь, почему ты не оставил тело для меня?!

— Зачем вам труп? Мистер Близар относится к этому строго. Если девушка умирает, я ее упаковываю в пакет и отправляю с охраной, можете догнать их, они уехали полчаса назад, забрав два пакета.

— Два?

— Ну, помимо вас тут было еще двое.

— А почему два?

— Потому что один труп остался в хорошем состоянии, и я его оставил. Понимаете, что Рита была сотрудником отеля, и ее начнут искать тут. Вот я и оставил труп и захватил медальон с шеи Риты. Я помещу тело в машину и взорву ее, чтобы у родни не было претензий к отелю. У нас тонкий бизнес. Кому, как не вам, понимать это. Если вы хотели, чтобы она жила дольше, не нужно было ее резать, и нужно было кормить.

— Не учи меня, идиот!

Он оттолкнул его к стене, и подошел к крюкам, на двух из них действительно была кожа Риты.

— Черт, я так хотел медленно растворить ее в кислоте.

— Да, у вас искусно получалось!

— Что?

— Ну, вы выжгли кислотой волосы на ее затылке.

— Это было всего лишь начало! Черт! Ну, хорошо. Спасибо за службу, увидимся.

Он с недоверием смотрел на Стевана, но понимал, что тот не мог врать, кровь, кожа, да и когда он ее оставлял, она уже потеряла много крови. Драйнер, хлопнув недовольно дверью, ушел прочь. Стеван вздохнул с облегчением. Все, наконец-то, закончилось, трехдневные мучения Риты в этой комнате завершились.

«Лишь бы она добралась», — подумал он про себя.

Рита лежала на земле и смотрела на звезды, по ее щекам катились слезы, она напевала какую-то песню. Вновь собравшись силами, попыталась подняться, и это ей удалось. Она еле удержалась на ногах и сделала свои первые шаги, держась о каждое дерево. Она надела на спину рюкзак, что оставил ей Стеван. Было адски больно, когда рюкзак коснулся ее спины, она чувствовала, как бинты впивались в ее плоть. Она делала шаги, а края обуви касались и ран, мест, где не было кожи. Каждый шаг был для нее адом, и дорога, которую она прошла бы за два часа, казалась ей бесконечной. Проходя под мостом, она увидела рассвет и как никогда была ему рада. Она осталась под мостом набраться сил. Раскрыв рюкзак, она нашла небольшую бутыль воды и опять пюре. Александр понимал, что ей нельзя есть что-то твердое и положил ей пюре. Она сделала укол обезболивающего и, немного отдохнув, вновь пошла. Она понимала, что если не поменять повязки, раны загноятся. Она шла медленно, прячась в подворотнях, надевая капюшон, порой садясь, как это делают бездомные, где-то у мусорки, и набиралась сил. Спустя девять часов как она распрощалась со Стеваном, она стояла на пороге его квартиры. Еле поднявшись на шестой этаж, садясь отдохнуть, практически, на каждой ступени, она все же добралась до заветной двери. Открыв тихо дверь, чтобы не привлечь внимания соседей, она вошла, закрыла дверь и упала на пол. Она не могла больше идти. Она не понимала, как она дошла. Помня о просьбе Стевана, позвонила ему. Набрав его номер, она сделала два звонка по три гудка.

Стеван зарыдал от радости. Он, было, уже начал думать, что это конец, что все пропало, что она умерла где-то в лесу, или ее кто-то нашел. Конечно же, он и за себя переживал, ведь если бы Близар узнал о его проделках, то не сносить бы ему головы. Да и семье Риты тоже. Как доказать, что они не были в курсе. Легче всего избавиться от всех. Приняв благую весть, он решительно действовал дальше. Дождавшись, когда стемнеет, он бросил отель и уехал на машине Риты. Проехав около трех часов в обратном направлении от города и отеля, достал труп из машины, облил его бензином и сбросил с моста. Машина взорвалась и загорелась. Стеван все же дозвонился до Близара и попросил подтвердить то, что Рита была в командировке и предупредить отель, в котором она, якобы, была. Близар был доволен находчивостью Александра и, выслушав его, поступил, как он просил. Впервые за долгое время Аугусто попросил прощения у Александра, отчего Стеван потерял дар речи.

— Прости меня, друг мой, что мне пришлось так поступить. Я надеюсь, ты отнесся к этому с пониманием. Прости меня.

Стеван не знал, что ответить ему, кроме как: — «Я все понимаю».

Рита лежала на полу, собираясь силами. Присев, она стала осторожно снимать с себя одежду. Бинты будто вжились в ее раны. Сняв с себя грязные вещи, она направилась в душ. Она считала это единственным выходом содрать с себя бинты, ведь они обмокнут, и будет легче. К тому же, хотелось быстрее смыть с себя всю эту грязь, противное ощущение пальцев Драйнера, которые он просовывал ей между ног, делая ей больно. Ей хотелось смыть с себя все. Ей хотелось содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать всего этого. Она нашла бритву и дрожащей рукой перед зеркалом срезала себе свои длинные темные волосы. Кожа на затылке свернулась и висела, как промокшая бумага. Кислота проела ее кожу. Рита хоть и обессилела ещё больше, продолжала свои движения: она вошла в теплую ванну и тяжело кашляя, сдирала с себя бинты. Это казалось ей бесконечным. Она без остановки рыдала от боли. Не оттого, что раны причиняли ей боль, а оттого, что в ее душе образовалась одна большая, ничем не излечимая рана, которую она никогда не сможет залатать. Вода в ванной приобрела розовый окрас. Она сидела в чугунной ванной под напором теплой воды. Сильный кашель не давал ей дышать. Она продолжала сдирать бинты. Взяв мыло в руки, она намылила ладони и прошлась по телу, по ранам, которые горели, и из которых сочилась кровь. Ее это не волновало. Главное было для нее смыть все то, что осело на ее коже за эти три дня. Она пыталась дотянуться до спины. Нащупывая свисшую кожу, она сдирала ее и бросала в сток.

Выбравшись из ванной, распарив все свои раны, она нашла аптечку и начала заматывать себя, обмазывая мазями. Тело тряслось от холода и голода, температура поднялась до сорока, но она пыталась не сдаваться. Кашель сбивал ее и останавливал. Она смотрела на свои изуродованные ноги и не представляла, как такие участки без кожи должны зажить, сколько для этого нужно времени. Какой же это ад! Самым тяжелым было справиться со спиной. Она то