- Нет, это неправда. Он тебе наврал, как и ты ему. Вы два сапога пара! А он говорит:

- С таким, как Рома, не спать - в это я никогда не поверю! Мне было так обидно - после всех наших бесед и стихов это было как с неба на землю упасть! И произошел этот инцидент 25 июля. То есть как раз за два дня до моего дня рождения. Может быть, кстати, и я была в нем виновата, потому что погналась за двумя зайцами, а не поймала ни одного.

На следующий день я еду с отцом в Москву - утром собираю вещи, просто бросаю их как попало в пакеты, забрасываю в багажник и сажусь в машину. И тут я вижу через стекло, что по улице идут ребята - Роман, мои подружки, еще ктото… А я уже в машине, и дверь закрыта. Они подбегают к машине, стучат в стекло, но я - толь эмоций. Папа говорит: Ну что? Едем? Я говорю: Едем. Он говорит: Да ты выйди, попрощайся. Я говорю: Нет, не буду, едем! Но папа еще не едет, ждет чегото, и у нас молчание такое в машине, я говорю:

- Папа, едем! Он трогает машину и едет, но медленно.

А они идут за нами всей толпой, и Рома - как раз у той двери, где я сижу. Но я голову так наклонила, чтобы волосы лицо закрыли. Сижу и плачу. Хотя я вам уже сто раз говорила, что я не умею плакать, но это когда у меня с кемто принципиальная разборка. Тогда я не заплачу ни за что! А когда меня вот так ни за что предали и подставили мои лучшие друзья… А Рома руку к стеклу прислонил, и я слышу через стекло, как он говорит:

- Настя! Настя! Девочка моя! Прости меня, Джульетта моя! Я еду и думаю: блин! У меня же завтра день рождения! Ну зачем они мне так жизнь испортили? Зачем? Тут мы с деревенской дороги выехали на шоссе, но папа все же медленно ехал, а я говорю:

- Все, папа, хватит издеваться над людьми. Давай по газам! И он включил скорость. Роман - я видела - еще пытался бежать за машиной, но я отвернулась и от него, и ото всей этой деревни.

Я была опустошена полностью, у меня не было ни сил, ничего. С порезанными руками, всё запястье в шрамах, я сидела дома, и хотя я всегда учитываю мнение своих родителей, но тут мне было просто плевать - увидят они или не увидят, что у меня все руки порезаны. И так 26е число я просидела весь день. Мама говорит:

- Ты собираешься отмечать день рождения? А я молчу, просто сижу, как даун, в кресле, только что не раскачиваюсь… Мои родители поняли, что мне плохо, и на следующий день отец дает мне деньги. То есть он хотел подарить мне красивое платье, но я сказала, что хочу сделать пирсинг. И еду прокалывать себе пупок. Ложусь там на кушетку, мне колют какието антибиотики, чтобы не было заражения, прокалывают пупок, и тут я вижу, как у меня по животу льется кровь, такая алая… Боже, я как опять все вспомнила! Это 25е число, эту дискотеку, как я там рыдалаплакала!

Но когда мне сделали пирсинг, я успокоилась и весь день гуляла по городу. Сначала я гуляла с Петром. Он пытался меня порадовать всем, чем мог. И сделал мне классный подарок - такую золотую птичку счастья, как будто это я, а в клювике у нее камень типа Петиного сердца. И он мне сказал: Смотри не разбей его, не урони. Я сказала: Хорошо. После этого, на следующий день, ко мне приезжает моя сестренка из деревни. И рассказывает, что все там изза меня переполошились, все за меня переживают. Хотя ято знаю, что это пятьдесят на пятьдесят - половина моих друзей, а половина тех, кто меня ненавидит и мне завидует. Но тут, конечно, ничего не попишешь и ничего не изменишь… Я решила на все это плюнуть, и мы с сестрой и подружкой пошли в клуб. Это на Старом Арбате, мы пришли туда очень рано, гдето в полдвенадцатого, а там только с часу ночи все веселье начинается. Ну, мы там до часу ночи потусовались, потанцевали и познакомились с хозяином клуба. Он хоть и в возрасте, но пластичный, хорошо танцует, двигается, мы и с ним потанцевали. Я говорю: А можно мы будем на сцене танцевать? Он говорит: Да. И вот вы не представляете, какой у меня был кайф! Мы стали танцевать на сцене. Подружка танцевала в центре, а мы с сестрой по бокам. Это было просто супер!

Когда туда стал приходить народ - а это не молодежный клуб, а для взрослой публики, - то все подумали, что мы настоящие танцовщицы, и говорят хозяину:

- О, какие у вас классные танцовщицы! Вам нужно было их раньше найти, у вас бы тут было больше клиентов… В общем, я свой день рождения отпраздновала на славу и постаралась в ту ночь забыть все свои горести и неприятности. Но буквально назавтра мне позвонил Филипп. Он узнал мой телефон и позвонил мне по межгороду, стал просить прощения, говорить, что знает, что я не спала с Ромой, и просит прощения за все те слова, которые наговорил мне в тот вечер. Ведь когда я там искала ножик в траве, он меня очень сильно унижал, говорил: «Шлюха! Шалава! Ройся в земле, ройся! Там твое место! Я верил тебе, а ты с Ракитиным спишь!…», ну и все в этом роде. А тут он звонит мне и говорит:

- Ты прости меня! Пожалуйста! Я был дурак! Тупой! Настенька, милая, помнишь, я читал тебе стихотворение: «Если умру я, если исчезну - ты не заплачешь, ты б не смогла…» - Он говорит: - Когда ты порезала себе вены, я за тебя очень испугался. Если бы тебя не стало, то я не знаю, меня бы, наверное, тоже не было… Не знаю, было ли это любовным признанием или просто выражением крепкой дружбы между парнем и девушкой, но все равно это было очень приятно. Хотя я уже твердо решила, что больше не вернусь в эту деревню, и не стала поддерживать с ним никаких отношений…

Конечно, рука еще болела, она заживала медленно и месяца два о себе напоминала. Но всетаки до вен я себе не дорезала, и шрамы, слава Богу, зажили. Праздновала я свой день рождения пять дней подряд! И праздновала так долго потому, что мне хотелось просто залить, залить все, что было перед этим днем рождения. Настолько залить, чтобы чаша переполнилась и все забылось. Хм, но, наверное, такого быть не может, не бывает. В тот день, когда мне сделали пирсинг, я шла по улице и думала: вот бы сейчас меня машина сбила - я бы сразу все забыла… Но конечно, не только это мне нужно было забыть, а и другие вещи. Впрочем, жизнь идет, продолжается, поэтому не будем отвечать нашей судьбе на ее ошибки и глупости.

Было и хорошее этим летом. В августе мне предложили поехать вожатой в лагерь. Я думаю: ну что мне терять? Поеду. И вот я попадаю на третью смену, мне дают отряд тринадцатичетырнадцатилетних. Эти 25 детей стали моими самыми любимыми, я их просто обожала. У меня было 15 девочек и 10 мальчиков. И настолько они были интересными, подвижными, дружными - гм, я на всю эту жизнь посмотрела другими глазами. Хотя в лагере у нас было как? Начнем с того, что первые ночей пять я вообще не спала. Я ходила и все ночи напролет вытаскивала из кроватей парней своих девчонок. Я даже на час не могла прилечь, чтобы девчонки не оказались в кровати у парней или, наоборот, парни у девчонок. Это меня настолько душило - я вообще не высыпалась. И не то что мне их жалко было - нет, мне просто было бы ужасно, если бы в конце месяца оказалось, что все мои девочки залетели. Думаю: как так, ведь я за них отвечаю!… А поскольку до отправления в лагерь я прошла семинар по антиСПИДу и вообще там с нами все венерические заболевания рассматривали, то и с детьми я стала об этом совершенно грамотно говорить, все им рассказывала и старалась научить предохраняться. Кстати, мои уроки дали результат - вы дальше поймете, что я имею в виду. Если же называть вещи своими именами, то в лагере все спят друг с другом. В отряде девчонки и ребята спят между собой, парни из старших отрядов спят с девчонкамивожатыми, а вожатые спят с начальником лагеря. И этот каламбур меня просто убивал! Поскольку все они не любовью там занимаются, а, извините меня, именно трахаются, как кролики. Наутро, когда убирали территорию, то под окнами находили просто горы презервативов. И самое обидное было то, что больше всего - под окнами нашего отряда! Хотя, может быть, это и был самый главный результат моих бесед и лекций с моими детьми. Да, я их так и называла: «мои дети». Ведь я же обожаю девчонок тринадцатичетырнадцати лет и считаю, что это самый классный возраст! Пусть у меня был горький опыт в этом возрасте, но я ни о чем не жалею, потому что он меня научил многому… Так вот, с девчонками у меня были идеальные отношения и с ребятами тоже. Но было одно «но». Уж не знаю, с каких времен, в лагере был такой закон: к нам постоянно приезжали менты на своих машинах. И девчонки - не потому, что их ктото заставлял, а они сами - садились к этим ментам в машины и уезжали на всю ночь. Такие там были порядки. И мои маленькие Зассыхи мне тоже говорят: