— Тебе чего?

— А вы та самая, городская?

— Ну… наверное.

Со вздохом пожимаю плечами.

Понимаю, что в этой Богом забытой деревушке не происходило ничего интересного, наверное, лет двадцать. Вот местные кумушки наряду с детворой и выискивают новый виток сплетен. И, на этот раз, всё крутится вокруг меня.

— Круто! А то мамка говорит, что вы страшна, как смертный грех и жирная, как бочка. А вы ничего, нормальная такая!

Останавливаюсь, как вкопанная, не в силах с первого раза переварить трескотню незнакомого мальчишки.

— Так вы с Сашкой поженитесь? Мамке доктор сказал местный, они с ним вместе на «Скорой помощи» работают.

— Подожди, твоя мама — медсестра?

— Ага, только она в декрете сейчас. Два месяца назад Алёнку родила, и дома теперь целыми днями сидит, докуку свою нянчит. А я по улице бегаю, не могу этот рёв слушать.

— Димка, мать твою! Ты чего к людям пристаёшь?

Зычный женский голос, подобно несущейся электричке, раздаётся совсем неподалёку, и я в страхе закусываю губу. К нам приближается то ли женщина то ли танк — огромная бабища, укутанная в тёмно-зелёный балахон, а на необъятной груди колышется огромная брошка в виде цветка.

— Простите. Нина я, мать этого оборванца. Не нагрубил он вам?

— Да вроде бы нет. Всё нормально, не переживайте.

— Вон оно что! Вы простите его, если что не так. Он вообще-то у меня нормальный. Ляпнет, бывает…

— Ма, она совсем не жирная, погляди! И даже не страшная!

Мальчишка бойко тыкнул в меня пальцем и его мать туже замолчала. Побагровела, как перезрелый томат. Закусила нижнюю губу.

Несмотря на этот странный разговор, он меня даже начал забавлять. Этот непосредственный мальчишка лет шести и его огромная мать, которая, судя по всему, является неплохой женщиной.

— Простите его. Сам не знает, что болтает. Маленький ещё, ума нет…

Пустилась в объяснения Нина. Дмитрий насупился, подбоченился и даже нахмурил светлые брови, пытаясь казаться взрослым и серьёзным мужчиной.

— Не маленький я! И слышал прекрасно, как ты с тётей Таней болтала вчера.

— Шшшш…

Нина зашипела змеёй, приложив огромный сарделеобразный палец к полным губам.

— Это Танька, пройда, мне вас так описала. А Димка подслушал, видимо. Простите.

— Да ничего. А кто это — Таня?

— Так в магазине она работает продавцом, на станции.

По мере того, как бесхитростная Нина выкладывала информацию, мне становилось всё понятнее и понятнее. Значит, Татьяна, продав мне нехитрую выпечку в тот вечер, побежала рассказывать всем соседям, что в деревню принесло городскую — жутко жирную и страшную тётку.

— Зачем же она так?

Горько ухмыльнулась, всматриваясь вдаль.

— Так вы ж у Сашки дома поселились, а он — её бывший муж. Из ревности она, понимаете? Саша-то больше на неё и смотреть даже не хочет.

— Бывший?

Сердце моментально заколотилось в груди, как сумасшедшее. На душе стало сразу радостно, спокойно.

— Ага, развелись они ещё по зиме. Надоело Сашке с этой грымзой жить. Вроде девка симпатичная, да злобная — ужас. Вот и наклеветала на вас. Ой…

Женщина осеклась и испуганно закрутила головой, словно прислушиваясь к чему-то.

— Аня проснулась, дочка! Димка, давай, дуй домой, обедом тебя накормлю! А вы, Марина, если помощь понадобится какая — заходите по-соседски, всегда помогу.

Не успела я поблагодарить тётю-танк, как она тут же подбоченилась и, схватив сына за ухо, поволокла его по направлению к соседнему дому.

Я сцепила руки на животе, как бы прислушиваясь к шевелениям маленького человечка внутри меня. Ещё несколько минут назад жизнь снова казалась мне беспросветно-чёрной после встречи с кассиршей деревенского магазина и вот, опять, заиграла ярки красками. Саша не женат и, похоже, я ему сильно нравлюсь.

Ну а Тане ничего не останется, как посторониться. Потому что я во что бы то ни стало хочу развестись с Даниилом и сойтись с его родным братом, о существовании которого он, пока ещё, ничего не знает.

— Марина!

Поворачиваюсь, не сводя с Саши спокойного нежного взгляда. Улыбаюсь ему уголками губ.

— Прости, это моя бывшая жена. Я должен был тебе рассказать о ней…

— Тссс.

Картинно прикладываю указательный палец к сомкнутым губам.

— Не надо ничего говорить, я уже всё знаю. Пойдём в дом. Твоей маме, наверняка нужна помощь по хозяйству.

Александр расплывается в довольной улыбке, хватая меня за руку. Наши пальцы переплетаются, и от этого незначительного жеста в душе поднимается просто ворох благоухающих цветов.

— О, письмо.

Мужчина наклоняется к почтовому ящику, выуживая из него какое-то послание в чёрном конверте. В душе моментально шевельнулось какое-то беспокойство, а этот прямоугольник из тёмной бумаги на мгновение показался мне очень знакомым.

Точно такие же конверты я неоднократно видела на рабочем столе моего мужа. Даниил всегда говорил, что это — фишка его компании, столь тёмные, вычурные и ни на что непохожие конверты.

Неужели он нашёл меня? Узнал адрес дома, в котором я поселилась и сейчас мчится, чтобы, наконец, привезти меня назад, в свою клетку?

Ледяная змея ужаса прочно опутала мою тонкую шею, не давая дышать, а Саша уже ловко вспорол тёмную бумагу, вынув из неё какое-то небольшое послание, напечатанное на принтере.

Мои ноги точно приросли к мягкой траве и я, не мигая, уставилась на спокойное лицо мужчины. Вот его зелёные глаза пробежали по строчкам. Он прищурился. Втянул носом воздух и выжидательно посмотрел на меня, как бы изучая:

— Меня заметили. Мои работы по дереву пришлись по душе одной мебельной компании и приглашают на собеседование. Представляешь? В Москву!

— А как называется компания?

Сглатываю комок, стоящий в горле. На самом деле я уже знаю ответ и отчаянно надеюсь, что я всё же ошиблась.

— «МебеЛюксосс» — производство дорогостоящей мебели по индивидуальным предпочтениям заказчика.

Даниил

*****

— К вам господин Рокотов.

Улыбающаяся секретарша быстро распахивает дверь в мой кабинет, пропуская внутрь частного детектива. Осматриваю паренька немигающим, чуть враждебным взглядом.

С самого утра у меня отвратительное настроение. Во-первых, Марина так и не объявилась самостоятельно. Я пробовал соединиться с женой, но монотонный голос каждый раз бубнил, что «Абонент временно недоступен».