– Вот, извольте, сударь, присесть, – раздался голос камердинера, который вывел его из транса. – Пожалте, ежели хотите, роман какой почитайте, Здесь у печки тепло, вам в самый раз будет. Может, чего изволите перекусить, так я мигом.

Так с Николкой еще никто не разговаривал, он понимал, что Степан принял его за приехавшего с Вершининым дворянина, но в грязь лицом он не ударил и ответил соответственно:

– Благодарю, чаю, если можно, и пока всё, я займу время чтением. Вот только роман выберу.

Он подошел к полкам и выбрал первую попавшуюся книгу на французском языке, уселся в кресло и начал читать, сначала нехотя, но потом чтение его увлекло, и он даже не заметил, как неслышно вошел камердинер и поставил на стол поднос с горячим чаем, сливки и пирожки.

Он прочел уже почти треть книги, когда раздались громкие голоса и в библиотеку вошли князь Шеховской и Вершинин.

– Ну, а вот и он, смотри и думай, – громко воскликнул Илья Игнатьевич.

Князь прошел к вскочившему с кресла Николке, который низко поклонился и теперь стоял и смотрел на двух людей, от которых сейчас зависело его будущее.

Андрей Григорьевич взял в руки книгу, которую читал его предполагаемый сын, и его брови поднялись вверх.

– Ты посмотри, что юноша читал, – воскликнул он. – «Пелэм, или Приключения джентльмена»!

Илья Игнатьевич ничего не знал ни о Пелэме, ни об его авторе Бульвер-Литтоне, но сделал вид, что это для него не новость.

– Пст, – произнес он, – парень почти всю мою библиотеку прочитал, у него на чтение одной книги час уходил.

– Скажи, Коля, – неожиданно мягко обратился старик к Николке, – можешь мне пересказать, что ты прочитал?

– Да, конечно, ваша светлость, – торопливо заговорил тот, – даже могу вам начать с любого места до сто десятой страницы, я до этого места дочитал, только там есть слова, которых я еще не учил, конечно, по смыслу некоторые перевел, но иногда буду запинаться.

Князь с помещиком обменялись взглядами, и князь сказал:

– Ну давай, начинай с пятой страницы.

Николка закрыл глаза и начал по-французски пересказывать содержание.

– Погоди-погоди, – сказал князь, – ты по-русски говори, а то, может, память у тебя феноменальная, а как перевести, не знаешь.

Парень вздохнул и начал пересказывать содержание романа уже по-русски.

Князь долго не слушал, захлопнул книгу и положил ее на стол.

– Достаточно, – сказал он. После этого начал внимательно рассматривать юношу. Он подошел почти вплотную, и ему пришлось поднять вверх голову, чтобы посмотреть в глаза своего сына. Он стоял, смотрел на него, и по морщинистому, покрытому шрамами лицу текли слезы.

После непродолжительного молчания он повернулся к Вершинину и сказал:

– Илья, я всегда знал, что ты настоящий друг, еще тогда на редуте на Бородино, когда ты меня вытащил из-под огня. Но сегодня ты не просто сделал это, ты вернул мне цель в жизни. Бог мой! Не знаю, как выразить тебе мою благодарность.

От прочувствованной речи сам Вершинин зашмыгал носом.

– Да что ты, Андрей, ну чего я такого сделал, ну подумаешь, обнаружил парня и всё.

– Нет, Илья, ты знаешь, я ведь старше тебя, и стою уже на пороге вечности, и у меня отношение к высшим силам совсем другое. Я вижу здесь перст провидения, знак судьбы, не знаю, правда, к плохому или хорошему она нас отметила.

Илья Игнатьевич слушал внимательно речи друга, но, по правде говоря, его мистические настроения он не принимал. И сейчас бы предпочел усесться за стол и хорошо выпить, а потом перекинуться в картишки или сыграть партийку в бильярд.

Князь как будто угадал его мысли, позвонил в колокольчик и приказал появившемуся камердинеру:

– Степан, распорядись, пусть люди стол накроют на двоих.

Потом он обратился к Николке, было видно, что он еще не знает, как с ним говорить:

– Э-э-э, Николай, тут, значит, мы так решили, Илья Игнатьевич завтра вольную тебе подпишет. И ты у меня остаешься жить, то, что ты мой сын, через два дня уже весь город будет говорить, так что скрывать тут нечего. А вот официально вписать тебя в метрические книги пока не получается. Я тут предпринял некие шаги, так что будем ждать известий.

Шли дни, Андрей Григорьевич ждал известий из Петербурга, а Николка, или уже теперь Николенька для князя и ваше благородие Николай Андреевич для прислуги, был занят целый день.

Уже на следующий день после того, как Илья Игнатьевич оформил вольную грамоту и, похлопав Николку по плечу, отъехал к себе, князь взялся за его воспитание.

И теперь с утра для него наступило трудное время, учителя сменяли друг друга, оставляя только немного времени для еды и отдыха.

Но юноше нравилось учиться, тем более, все, что ему говорили, намертво впечатывалось в его память. Больше проблем было с танцами и фехтованием, хотя и здесь его успехи были очень необычны и ярки.

Князь на удивление быстро привык к этому и даже выказывал недовольство медленным прогрессом, хотя прекрасно понимал, что для юноши семнадцати лет это весьма и весьма необычно.

Преподаватель фехтования, у которого была небольшая школа в городе, когда князь пригласил его давать приватные уроки, недовольно сморщился, и только весьма щедрая плата явилась тем стимулом, из-за которого он согласился учить «смерда», – как он выразился в частной беседе.

Но Тадеуш Пшезинский уже после первых двух уроков заявил князю, что его сын талант, каких мало, и что он хотел бы, чтобы тот посещал его занятия на дому.

Андрей Григорьевич вмиг раскусил заносчивого поляка.

– Пан хочет похвалиться перед своими учениками, как умеет обучать, – сказал он, когда отставной ротмистр ушел.

Сам же князь также решил принять участие в образовании сына, и в один прекрасный день, когда тот предвкушал, что сейчас наконец отдохнет, он зашел к нему, держа в руках большую деревянную коробку. Поставил ее на стол, открыл, и взору Николки предстали два дуэльных пистолета. Князь вынул один из них и бережно передал ему.

– Сын, так получилось, что из-за неясности происхождения в будущем у тебя могут возникнуть проблемы. И многие из них нельзя будет решить, как только через дуэль. И я хочу, чтобы ты мог защитить себя и славную фамилию своих предков. Я наблюдал за тобой во время фехтования и ясно вижу, что у тебя есть кураж, и ты смело встречаешь противника. Но надо, чтобы именно ты оставался в живых после дуэли, а не твой противник. Так что мы начинаем учиться стрелять. Но для начала я расскажу тебе об огнестрельном оружии. Ты должен научиться ухаживать за ним сам. А то, что будешь хорошо стрелять – это факт. Достаточно посмотреть на твою игру в бильярд, – улыбаясь, добавил князь.

И несколько дней Николенька внимательно слушал отца, разбирал и собирал оружие, и в скором времени мог рассказать ему, в чем преимущество того или иного типа пистолетов. Но когда он легко и изящно обосновал, почему капсульному оружию в ближайшее время не будет альтернативы, князь только почесал затылок и воскликнул: