— Надо же! — произнес отец. — И что это было? Какое-то массовое помешательство жителей деревни?

— В архивах ничего не сохранилось, — сказал Дино. — Но факт остается фактом. С тех пор люди избегают гулять по ночам в этих местах.

И тут лимузин резко затормозил. В полосе света мы увидели на обочине странную высокую фигуру в развевающемся на ветру просторном одеянии.

— Что это?! — пискнула я и вцепилась в отца.

В этот момент зашумел ветер, и в лимузин будто бы полетели куски одеяния неизвестного существа. Я чуть сознания от ужаса не лишилась.

— Черт побери! — с чувством выругался отец. — Я практически протрезвел! А ведь это, похоже, просто солома.

— Точно! — рассмеялся Дино.

Водитель опустил стекло, отделяющее кабину от салона, и быстро заговорил по-чешски. Дино заулыбался, закивал и что-то так же быстро ответил. Лимузин тронулся.

— Водитель сказал, что, по всей видимости, кто-то потерял по дороге сено и ветром его нанесло на куст.

— Я так испугалась, — призналась я.

— Еще бы! — усмехнулся отец и погладил меня по плечу. — Это выглядело впечатляюще. Особенно после услышанного. И время уже третий час ночи! Ну и места тут у вас!

— Нормальные места, — сказал Дино.

— Господи боже мой! — хрипло воскликнул отец, вперив в его лицо остекленевший взгляд. — Что это?!

Я повернулась и вскрикнула от страха. Один глаз Дино отчего-то стал красного цвета и горел, словно рубин. Я машинально отодвинулась в угол и с трудом сдержалась, чтобы не закричать, так жутко это выглядело. Но Дино тут же прикрыл красный глаз рукой и начал шарить ладонью по кожаному сиденью.

— Простите, если невольно вас напугал, — торопливо сказал он. — Ведь я альбинос, и у меня сетчатка глаза тоже, к сожалению, без пигмента, поэтому радужка красная. Обычно я ношу цветные линзы. Одну сейчас потерял, судя по вашей реакции. Возможно, это случилось, когда лимузин резко затормозил. Я попытаюсь ее найти.

Когда он все объяснил, напряжение тут же спало, и мы с отцом даже заулыбались.

— Ну и напугал ты меня, парень! — сказал отец. — Увидеть такое темной ночью, да еще и неподалеку от кладбища вампиров! Лада, ты как?

— Уже лучше, — ответила я. — Но, думаю, линзу навряд ли удастся найти.

— Да, вряд ли, — повторил Дино, вздохнул, достал из борсетки черные очки и надел их.

Остаток пути прошел без приключений. Мы доставили Дино до его дома, затем поехали в отель. Приняв душ, я упала без сил на кровать и тут же провалилась в сон.

Как кровь притягивает! Красный цвет

Красив, изыскан и волнует душу.

Но я уйду, и ты меня не слушай…

Ведь чистоты твоей важнее нет.

Рубиан Гарц

Мы пробыли в Праге еще три дня, которые пролетели мгновенно, и вернулись в Москву утренним рейсом. Отец подвез меня до подъезда на такси и тут же уехал. Подняться в квартиру он наотрез отказался. Я подхватила сумку и отправилась домой. Мама встретила меня у порога и сразу принялась обнимать и целовать, говоря, что очень волновалась все это время, что я выгляжу немного бледной и она немедленно накормит меня вкусным супом и блинами.

— Мамочка, — отбивалась я, — дай хоть умыться с дороги и в себя прийти!

— Да, да, Ладушка! — опомнилась она. — Конечно, иди в ванную!

После того как я приняла душ и переоделась в домашнее платье, сразу начала разбирать сумку. Маме я привезла комплект из чешских гранатов. Уже перед отъездом я обнаружила практически рядом с нашей гостиницей фирменный магазин от ювелирного завода, который находился в городке Турнов. Именно там делают изумительные украшения из местного граната. Он мельче, чем, скажем, таиландский, но очень яркий и насыщенный. Колье и серьги, которые я купила, смотрелись великолепно.

Когда я зашла в кухню, мама накрывала на стол. Я протянула ей бархатный футляр.

— Что здесь? — с любопытством спросила она и вытерла руки о фартук. — Это мне?

— Сувенир из Чехии, — ответила я и села за стол. Мне доставляло удовольствие наблюдать, как изменилось мамино лицо, когда она открыла футляр.

— Какая красота! — в восхищении прошептала она, вынимая ожерелье. — Спасибо, доченька! Никак не ожидала! Это, наверное, очень дорого? Где ж ты деньги взяла? — с подозрением спросила она.

— Не волнуйся, мамуля, вовсе не дорого! Это же местные чешские гранаты. И буквально копейки стоят, сама видишь, какие они мелкие. Просто камни натуральные, вот и выглядят соответственно.

Мама улыбнулась и приложила ожерелье к себе.

— Тебе правда идет! — сказала я. — Там еще и серьги есть.

Она поцеловала меня, убрала ожерелье в футляр и с сомнением сказала:

— Богато смотрится! Но куда я это надену?

— Ничего, найдешь куда! Было бы что надеть! — ответила я. — Давно пора поменять твой стиль!

— Не нужно мне это, — вздохнула мама и стала наливать суп в тарелки. — Мужчины у меня нет, по театрам я не хожу… Но, конечно, Ладушка, я очень растрогана таким подарком. Спасибо!… Кстати, что это за парень? Ну, этот самый Григорий… — совсем некстати спросила она. — Представляешь, тюльпаны, которые он тогда принес, до сих пор так и стоят. И странно, что они все еще свежие, как будто их только что срезали. Даже не пойму, в чем тут дело. Тюльпаны обычно быстро вянут.

— Правда? — изумилась я и почувствовала, как учащенно забилось сердце.

— Они в гостиной, — сообщила мама. — Вначале я их в твою комнату поставила, а потом туда перенесла, чтобы ими любоваться. Ты их не заметила?

— Да я сразу к себе побежала, — сказала я и встала.

— Куда ты? Суп остынет!

Но я ее не слушала. Быстро войдя в гостиную, увидела, что букет стоит на журнальном столике возле окна. Он был великолепен. Тюльпанов оказалось много, и они были удивительно чистого белого цвета и идеальной формы. И они все еще были закрыты, словно действительно их только что срезали. Я опустилась в кресло, стоявшее возле столика, и приблизила лицо к цветам. От них исходил тонкий, едва уловимый аромат живой зелени. Но был еще какой-то, показавшийся мне посторонним, сладковатый и не совсем приятный запах. Я погладила кончиками пальцев гладкую прохладную поверхность лепестков, и тут же мне показалось, что я касаюсь нежной кожи Грега. Я закрыла глаза и прижалась щекой к цветам. Улыбка не покидала меня, я так и видела его аристократическое лицо, прозрачные глаза, длинные ресницы. Мне даже показалось, что я чувствую, как они опускаются и их движение щекочет мне щеку. Я зарылась лицом в тюльпаны и мягко, едва касаясь, целовала их трепещущие лепестки. Мое сердце разрывалось от заполнявшей его нежности. Я буквально грезила наяву и ясно ощущала, что непостижимым образом целую Грега.