Усевшись за стол, фарках с улыбкой глядел то на Альвароса, то на меня. Альварос пытался быть мрачным, но это у него не слишком получалось. Я и сам уже все понял: Чуй был из той редкой породы людей — в данном случае фаркахов, — на которых совершенно невозможно сердиться. В их исполнении даже самая большая гадость казалась невинной шут­кой, а главное — эти люди на самом деле не чувство­вали за собой вины. Чем больше я смотрел на Чуй, тем лучше понимал всю безнадежность своего по­ложения. Глупо рассчитывать на то, что он поможет мне вернуться домой. Да и вряд ли он сможет помочь: сказал же Альварос, что Дверь меня не пропустит.

— Чуй, — сказал Альварос, внимательно глядя на фаркаха. — Ты когда-то хвастал, что можешь пройти куда угодно. Это так?

— Хе, гляка барабука! — маленькие глазки фаркаха радостно сверкнули. — Куда угодно. Фар­кахи все могут.

— И даже к сваргам? — осторожно спросил Альварос.

— К сваргам? Хе, могу и к сваргам. Чуй нет разницы.

— Как же ты попадешь к сваргам? Ты же не пройдешь через их Дверь.

— Пройду, — убежденно заявил Чуй. — Спо­рим.

— Ты не ответил. Как ты попадешь туда?

Чуй замялся, его маленькие глазки забегали,—

видимо, он сообразил, что попал в ловушку. Не ска­зать нельзя, а говорить — не хочется.

— Я жду, — напомнил Альварос. — Или мне снова прочитать заклинание?

— Не надо заклинание, — торопливо сказал Чуй.

— Тогда говори...

— Кольцо-.—произнес Чуй, на него в эти секун­ды было жалко смотреть. — У Чуй есть Кольцо.

— Какое Кольцо?

— Простое. На один раз.

— Где ты взял его?

— У мальчишек выменял. — Чуй виновато под­нял глаза. — Им оно не нужно, они даже не знали, что это. А Чуй пригодится.

— Где они его взяли?

— А Чуй без разницы. Где взяли, там взяли.

— Чуй!

— Ну хорошо, хорошо... В горах они его нашли — давно, года два назад, даже больше. Там обвал был, они дыру увидели. Пещера оказалась, там раньше древние жили. Там и нашли.

— Что там еще было?

— Не знаю, они все уже продали. Книги были, еще что-то было, не знаю. Книги у них какой-то лавочник купил. Говорят, потом он их самому Кор­ригану продал.

— Почему ты мне не сказал? — нахмурился Альварос.

— Ты же не любишь древних. Сам же не лю­бишь, а Чуй виноват... — Фарках обиженно взгля­нул на Альвароса.

— Где Кольцо?

— Спрятал. Там же, у Золотого ручья. Тогда стражников много было — боялся, отберут. Думал, схожу потом, заберу.

— Собирайся.

— Туда?! — возмутился Чуй. — Не пойду. Ло­шадь ищи, или пусть вот он Чуй несет. — Фарках указал на меня. — А сам не пойду. Туда же целый день идти, да обратно еще, два дня будет. Не пой­дет Чуй. Не проси даже.

— К Золотому ручью мы пойдем завтра, — от­ветил Альварос. — А сейчас мы с тобой пойдем в город.

— Зачем в город? — В голосе Чуй появилась озабоченность. — Не пойду в город. В городе не любят фаркахов. Чуй в последний раз чуть пал­ками не побили.

— Ты пойдешь, Чуй. Ты мне что тогда говорил про тюрьму?

— Про тюрьму? — удивился Чуй. — А что тюрьма? Тюрьма ничего, стоит.

— Я знаю, что стоит. Ты говорил, что вы ее всю обыскали, что ты сам чуть ли не под койкой у Кор­ригана лазил. Говорил?

— Ну, говорил... — Чуй неопределенно пожал плечами. Судя по всему, он все еще не понимал, к чему клонит Альварос. — Чуй всегда помнит, что говорил.

— Тогда почему вы не нашли сварга?

— Нет там сварга. Потому и не нашли, — убеж­денно произнес фарках. — Был бы, Чуй бы знал.

— Нет, говоришь? — В голосе Альвароса про­скользнуло ехидство. — А вот он, — старик ткнул в меня пальцем, — его видел.

— Врет, — убежденно заявил Чуй. — Гаскли- ты всегда врут. Гасклитам нельзя верить. Чуй на твоем месте его бы выгнал.

— А я бы на твоем налил ему отвара.

— Ну ладно, налью. Почему не налить...

Чуй довольно лениво поднялся с табурета, взял чайник. Налив в тяжелую керамическую кружку пахнущего травами отвара, поставил ее передо мной и усмехнулся.

— Вот, бери. Чуй воды не жалко.

— Спасибо... — произнес я, хотя никакого чув­ства благодарности к этому мерзкому существу у меня не было и в помине.

— Так ты идешь, Чуй?

— Куда? — удивился Чуй. — В тюрьму? Ни за что.

— В тюрьму, Чуй. Сварг там, это так же вер­но, как верно то, что я сейчас превращу тебя в дерево.

— Все! — Фарках примирительно поднял руки.— Чуй идет. И вообще, у Чуй в городе важ­ные дела. Чуй и без вас туда собирался.

— И не забудь Прутик, — напомнил Альварос, поднимаясь с табурета. — Жду вас наверху.

Отвар оказался довольно вкусным и на удивле­ние сладким. Тем не менее, мне не хотелось оста­ваться наедине с фаркахом, поэтому я отставил кружку в сторону.

— Вкусно, — сказал я, взглянув на Чуй. — Только очень горячий. Я потом допью, когда вер­немся.

Альварос уже почти выбрался наверх, я вы­лез из-за стола и последовал за ним, спиной ощу­щая плутоватый взгляд Чуй. Только сейчас, под­нявшись наружу, я понял, как жарко было в доме фаркаха. С удовольствием вдохнул полной грудью свежий лесной воздух — и замер...

На бревне сидела Алина, а прямо перед ней жмурил свои огромные желтые глазищи Вещий Кот. Жмурил по той простой причине, что Алина почесывала его за ушами, гладила по голове, по сверкавшей золотистыми искрами спине.

— А вот и Кот... — сказал Альварос, увидев зве­ря. — Ты как раз вовремя.

Он наклонился и поднял свой посох.

— Р-р-рад видеть тебя в здр-р-равии и благо­получии... — промурчал Кот, продолжая жмурить глаза. — О, я вижу молодого человека... — Кот чуть пошире открыл глаза. — Вы уже не путешествуе­те с господином Кор-р-риганом?

— Нет, — ответил я, во все глаза наблюдая за Котом. — Уже не путешествую.

— Это пр-р-равильно... Господин Кор-р-ри- ган — не тот человек, с которым стоит пр-р-рово- дить вр-р-ремя...

— Я и не знал, что у вас водятся коты, — про­изнес я и тут же пожалел о сказанном: фраза по­казалась мне не только глупой, но и бестактной.

Впрочем, Кот не обиделся.

— Увы, молодой человек, я единственный Кот на этой земле, — грустно произнес он, даже его отсвечивающая золотом шерсть слегка потускне­ла.— Хотя возможно, я когда-нибудь и встречу своих сородичей.

— У нас много котов, — сказал я. — Но они другие. Не говорят, и у них нет такой красивой шерсти.