Она действительно могла очаровать любого. Но Корриган умел властвовать не только над другими,

но и над собой, к тому же он уже вполне пресытил­ся ласками графини.

— Продолжим в другой раз.

Корриган с усмешкой смотрел на графиню. Ему вдруг пришло в голову, что бедный граф был мало что рогат, — пожалуй, столько рогов не сыскать и во всем королевстве. Да, графиня знает толк в лю­бовном деле, в этом ей не откажешь. Но как-то не­приятно сознавать, что ты у нее далеко не первый. Впрочем, это даже мягко сказано.

Одевшись, Корриган в последний раз взглянул на графиню: она сидела на кровати, в глазах ее го­рело разочарование. Да, он действительно смотрел на нее в последний раз, теперь у Корригана не было в этом никаких сомнений. Опыт — это, конечно, хо­рошо, но юная непосредственность гораздо лучше. Ну, а что касается графини... Пожалуй, ее даже к королю допускать опасно — не вынесет дурачок, помрет, у него и так с сердечком плохо. А он ему пока еще нужен. Придется что-нибудь придумать. Разве что отправить ее к мужу...

— Приятного отдыха, графиня... — натянуто улыбнувшись, Корриган повернулся и вышел из отведенных графине покоев.

Утро следующего дня он встретил в скверном расположении духа. Настроение было отвратитель­ное — Корриган даже стал подумывать о том, не спуститься ли к Мастеру. А может, просто прой­тись по дворцу и кого-нибудь убить. Например, Власа... Корриган взглянул на вошедшего в спаль­ню помощника.

— Доброе утро, Повелитель. — Влас слащаво улыбнулся. — Прикажете подавать завтрак?

Лежа на кровати, Корриган задумчиво смотрел на Власа. Вот ведь тоже — человечишко. Дрянь, ничтожество — а все туда же, себе на уме. Умным себя считает, хитрым. Считает, что его, Корригана, наизусть вызубрил. Знает, когда что сказать, а ког­да, напротив, промолчать следует. Когда попросить что-то можно, а когда, наоборот, лучше не соваться. «И ведь что главное, — думал Корриган,— стоит, улыбается, преданность в глазах собачья. А возь­ми сейчас случись со мной что-то: силу свою поте­ряю, в немилость к королю попаду, в клетку меня посадят, — так ведь этот паразит первым же мне в глаза и плюнет. Не по принуждению плюнет, по натуре своей собачьей».

— Завтрак, спрашиваю, подавать? — снова спросил Влас и опять улыбнулся.

Будь у него под рукой пистолет, он бы его, по­жалуй, сейчас застрелил. Но вставать было лень, поэтому Корриган лениво кивнул.

— Неси...

Поклонившись, Влас вышел, через открытую дверь спальни Корриган разглядел вошедшего с подносом слугу. Поставив еду на стол в кабинете, слуга быстро удалился.

«Боится, — подумал Корриган. — И правиль­но делает...»

Ел он без особого аппетита, хотя пища была изысканной — такую, пожалуй, даже королю не подавали. Его Величество, как и любой монарх в окружении подлецов и негодяев, всегда опасался, что его отравят. И потому, как ни крути, всегда ел вторым — точнее, доедал то, что перед ним уже кто-то попробовал. Обычно это был королевский повар или его дети.

Корриган таких опасений никогда не испыты­вал, его колдовские умения всегда позволяли ему отличить плохую еду от хорошей. Лет пять назад, на заре его дворцовой карьеры, Корригана и в самом деле пытались отравить. Это плохо закончилось для отравителя, больше подобных попыток не было.

Запив еду превосходным вином, Корриган по­стучал ложкой по серебряному бокалу, вошедший слуга быстро убрал поднос с остатками трапезы. Удовлетворенно икнув, Корриган вздохнул и от­кинулся в кресле. На сытый желудок мир уже не выглядел столь мрачным.

Вошел Влас, проскользнув в кабинет ворова­той лисой.

— Что еще? — спросил Корриган.

Пистолет лежал рядом, в столе, только протя­ни руку. Но желание убить уже прошло.

— Посыльный прибыл. От графа Райва.

— Пусть войдет...

Вошел посыльный. Это оказался воин лет со­рока, пыльный и как-то по-особенному помятый, что говорило о проделанном им в большой спеш­ке пути. Поклонившись, посыльный взглянул на Корригана.

— Приветствую вас, Повелитель. Я от Райва...

— Слушаю тебя.

— Повелитель, мы нашли место боя, но гаскли­та там не было — ни живого, ни мертвого. Скорее всего, нападавшие забрали его с собой.

— Кто они?

— Люди Инди Бороды. Это их район.