Дверь в ванную захлопнулась. Звук льющейся воды приглушенно проникал в спальню. Герман ушел привести себя в порядок.

Я стояла нешевелясь обнаженная на том же месте.

Когда он вернулся в комнату, чуть вздрогнула и проморгала морок.

- Иди в душ. Потом ложимся спать,- более спокойным голосом сказал мужчина.

Подсознательно я боялась, что он начнет издеваться и насмехаться надо мной. Скажет - Я ведь говорил! Сама приползешь и упадешь мне в ноги...

Но Буровой был молчалив и сдержан. Никак не комментировал мой затравленный вид, не акцентировал внимание на моем сломленном состоянии. И, честно, я была этому рада. Потому что скажи он сейчас хоть одно слово, задай хоть один неуместный вопрос, мой болючий нарыв в душе прорвался б затяжной истерикой.

Я лишь кивнула и поплелась к ванной. Смотрела в пол, когда проходила мимо него.

Я снова тщательно драила кожу мочалкой. Так, будто следы позора возможно смыть. Попыталась заплакать, чтоб снять железобетонный груз с души. Но у меня ничего не вышло. Слезы больше не хотели литься и облегчать мои обиды.

Я вылезла из душа, огляделась. Герман забрал второе полотенце.

Как была мокрая вошла в спальню. В зеркало старалась даже случайно не глянуть, чтоб еще больше не огорчиться.

Буровой переоделся в серую футболку и легкие домашние брюки. Расслабленно лежал на кровати, заложив накаченные бугристые ручища за  голову. Глаза киборга были плотно закрыты.

Его точно ничего не волнует. Получил, что хотел, и просто лег спать.

Моя кожа покрылась пупырышками от холода. Я мокрая подбежала к полотенцу, что все также белой кляксой валялось на полу. Быстро обтерлась им.

- В шкафу есть вещи для тебя. Переоденься,- его ровный голос в тишине заставил вздрогнуть. Оказывается, он еще не спал.

Я открыла массивные дубовые створки. И удивленно округлила глаза. Несколько полок в шкафу были заполнены женской одеждой. Новой, с бирками. Неужели для меня?! Герман подготовился к моему приезду заранее. Он был уверен, что я приму его предложение. Небось еще удивился, что я целых три дня продержалась!

Я вытащила наугад футболку и легкие брюки. Все вещи черные. Унылые. Но их приятный запах чистоты и новизны, гладкие отутюженные ткани приятно обласкали мое тело.

Я еще раз тщательно просушила волосы полотенцем и повесила его на спинку стула.

- Убери за собой. И старайся не разбрасывать вещи,- снова прокомментировал мое поведение Герман.

Я оглянулась по комнате и заметила, что свои брюки и пиджак он повесил на вешалку в шкаф. Вероятно, он относится к типу сумасшедших чистоплюев. Тех, кого даже косо сложенное полотенце раздражает.

Да уж, жизнь с ним будет напоминать казармы с четкой дисциплиной.

Невольно вспомнился наш медовый месяц с Эриком. Мы вообще забросали весь пол номера своими трусами - майками, и совсем не парились на этот счет.

Я отнесла полотенце в ванную и аккуратно повесила его на сушилку.

Вернулась к кровати. Нерешительно замерла.

- Ложись спать,- не открывая глаз проговорил Буровой.

Я медленно залезла под одеяло. Стараясь совершать как можно меньше ненужных движений. Властная аура жесткого мужчины подавляла. Я в его присутствии даже дышать лишний раз боялась.

Свернувшись калачиком в мягкой кровати, я подумала, что завтра обязательно надо будет поговорить с Германом. Выяснить его планы относительно меня. Попросить помощи. Все завтра. А пока...

Моя голова коснулась мягкой подушки. Я провалилась в блаженный сон, которого была лишена последние дни.

Мне снова снились кошмары. Какие то бедовые ужасы. Меня колотил озноб. Становилось холодно, словно я в Альпах голая и босая.

Я хныкала и звала папу. Просила его помочь мне, спасти.

А потом мне вдруг стало тепло и спокойно. Я чуть расслабилась и смогла высвободить сознание из плена ночных кошмаров.

Проснулась я рано утром. Точнее, не проснулась, а меня нагло разбудили. Я лежала в кольце из твердных рук. Бок о бок с Буровым. Он обнял меня и прижал к своей груди спиной.

И как оказалось тепло и умиротворение во сне я получила именно от него. Его ровное ритмичное сердцебиение, слегка замедленное, напомило отсчет времени. Бой секундной стрелки. Неспешной. Ведь каждый его удар приходился на пятую, а то и десятую секунду.

Удивительно, что в его цепких лапах я смогла расслабиться. Почувствовать себя защищенной.

Его эрекция впечаталась мне в задницу. И именно этот неприятный и возмутительный факт и разбудил меня.

Я попыталась отстраниться и почувствовала, что лишь разбудила здорового мужика.

Его руки проснулись следом за членом. Начали снимать с меня пижамные штаны.

- Пожалуйста, не надо,- тихо взмолилась я, потому что промежность после вчерашнего секса с его тернистой дубиной, жгло огнем.

Буровой никак не отреагировал на мою просьбу.

Запустил грубую сильную руку мне в трусы.

Недовольно хмыкнул, чувствуя, что я совсем не возбуждена рядом с ним.

Но и это его не остановило.

Он приспустил мои брюки одновременно с бельем. Подстроил попу выше, под свой уровень. Гладкая горячая головка уперлась в сухие складочки лона. Он смочил слюной пальцы и провел по моему входу. Я сжалась от неизбежности, но не вырывалась. Покорно лежала, понимая, что если он хочет секса, то мои трепыхания бессмысленные.

Его член с трудом протиснулся в меня наполовину, вызывая жуткий дискомфорт и жжение. Я снова стиснула зубы.

Раньше заниматься любовью мне доставляло запредельный кайф. Сейчас же это была откровенная пытка. Мука, которую просто надо вытерпеть.

О моем удовольствии в постели с этим суровым жестким мужиком даже и речи не было. Все только для него.

Он начал настойчиво двигаться. Его ладони залезли под футболку и сжали крепко грудь.

С каждым толчком он проникал все глубже. А я теряла выдержку и контроль. Хотелось расплакаться и закричать, чтоб он немедленно прекратил экзекуцию. Но я лишь сильнее закусывала губу. Всматривалась в дверцы дубового комода. Сосредоточилась на круглой ручке и ждала, когда этот ад наяву прекратится.

Герман входил в меня с оттяжкой. Доставал член почти полностью, молча обмазывал его слюной и снова загонял в меня его еще дальше.

От напряжения, я слышала свой пульс. Он бил в венах на висках в такт движений стального поршня во мне.

Казалось прошла целая вечность, как Герман, наконец, окончательно покинул мое тело и кончил на мою футболку на спине.

Он стянул рукой ткань и небрежно вытер свой орган.