пресекаем молчанием то, что мы могли бы сказать:

Вот я вас... А теперь пусть улягутся пенные волны.

(Verg., Aen., 1,135)

[24] (36) Эпаналепсис (epanalespis)[321] — это отступление: «Понесла меня горячность и важность вещей говорить несколько долее, чем я хотел, но я возвращаюсь к сути дела».

[25] (37) Ана́мнесис (anamnesis) — это припоминание такой вещи, которая прежде была забыта, и которой мы теперь касаемся.

[26] (38) Афа́риза (apharisis) — это когда то, что мы прежде как бы вложили в души судей, в подходящее время берем обратно.

[27] (39) Этиология (aetiologia) — это когда мы, предлагаем что-то, и раскрываем его причину и смысл.

[28] (40) Характеризм (characterismus) — выразительное описание чьего-либо образа, как:

Всем с Меркурием схож: лицо и румянец, и голос

Те же, и светлых кудрей волна, и цветущая юность

(Verg., Aen., IV, 557–558).

[29] Скопление ([syn]athroismos) — это когда многие смысловые моменты (sensus), кратко изложенные, собираются в одно место и пробегаются в некоторой спешке, как у Цицерона: «Государство, о квириты, ваша жизнь, имущество и достояние, ваши жены и дети и ваша свобода...» и т. д. (Cic., Cat. III, 1).

[30] (41) Ирония (ironia) — это когда посредством притворства умом стремятся не к тому, о чем говорят. Бывает же это, или когда мы хвалим то, что [на самом деле] хотим порицать, или порицаем то, что хотим похвалить. И пример для обоих [случаев] будет, если ты назовешь Катилину ревнителем государства, а Сципиона — врагом государства[322].

[31] (42) Поношение (diasyrmos) — это когда то, что является великим, на словах принижается или нисколько не возвеличивается.

[32] (43) Эфон (efon) — это когда мы достаточно долго остаемся на одном и том же смысловом моменте: «На что, наконец, он поскупился? Какой дружбе верность он сохранил? Какому благу он не был врагом? Когда он или не обвинял кого-нибудь, или не оскорблял, или не предавал?»

[33] (44) Эпангели́я (epangelia) — это объявление, при помощи которого мы заостряем внимание судьи, обещая, что мы будем много или мало говорить о чем-либо.

[34] (45) Олицетворение (prosopopoeia) — это когда неодушевленное представляется [наделенным] личностью (persona) и речью. [На пример,] у Цицерона: «В самом деле, если отчизна, которая мне гораздо дороже жизни, если вся Италия, все государство мне скажут...» и так далее (Cic., Cat., I, 27).

[35] (46) Пара́теза (parathesis) — это когда мы как бы откладываем какую-нибудь незавершенную [мысль] в память судей, говоря, что мы вернемся [к ней], когда представится подходящий случай.

[36] (47) Певсис (peusis), то есть беседа с самим собою (soliloquium), когда мы сами отвечаем на свои вопросы[323].

[37] (48) Синэресис (synaeresis) — это когда мы сокращаем нечто, стремясь, чтобы что-то нам все же позволили сказать.>[324]

Глава XXII. О диалектике

Диалектика — это наука, изобретенная для рассуждения о причинах (сути, causae) вещей. Она сама является [тою] разновидностью философии, которая называется логикою и которая способна умозрительно определять, вопрошать и рассуждать. Ведь она в разного рода изысканиях учит, каким образом истина отличается от лжи[325]. (2) Ее рассматривали в своих изречениях некоторые первые философы, не доводя, однако, до [состояния] искусства[326]. Затем Аристотель некоторые положения (argumenta) их учений упорядочил в правила и назвал [это] диалектикою, потому что в них исследовались высказывания (dicta). Ведь λεκτόν [по-гречески] — это высказывание (dictio). Диалектика же потому следует после науки риторики, что они во многом обе появляются совместно[327].

Глава XXIII. О разнице между искусствами диалектики и риторики

Варрон в девяти книгах «Наук»[328] привел такое уподобление для диалектики и риторики: «Диалектика и риторика — это как сжатый кулак и раскрытая ладонь человеческой руки: первая речи сокращает, вторая — распространяет». (2) Диалектика — для тех, кто рассуждает о вещах более прямо, а риторика — для тех, кто стремится излагать более красноречиво. Первая иногда приходит в школы, вторая постоянно обитает на форуме. Первая требуется редким ученым, вторая — часто и народам. (3) Философы же решили, прежде чем переходить к изложению «Исагоги», указать на определение философии, поскольку легче показать то, что относится к ней, [к философии][329].

Глава XXIV. Об определении философии

Философия[330] есть постижение дел человеческих и божеских, связанное со стремлением жить хорошо[331]. Кажется, что она состоит из двух вещей: знания и мнения[332]. (2) Знание (scientia) — это когда некоторые вещи точно схватываются разумом (ratio); мнение (opinatio) же — когда нечеткая вещь все еще скрыта и не кажется разуму надежною, как, например, является ли Солнце таким, каким они видится, или оно больше, чем вся Земля; также Луна является шарообразною или вогнутою; также светила прикреплены ли к небу или перемещаются свободным течением в воздухе; само небо какой величины, из какого вещества состоит: покойно ли оно и недвижимо или вращается с невероятною быстротою; какова толщина земли, или посредством каких оснований она остается на весу и уравновешенною.

(3) Само же это название на латынь переводится как «любовь к мудрости» (amor sapientiae)[333]. Ведь греки называют любовь φίλος, а мудрость — σοφία. Видов философии три: одна — естественная (philosophia naturalis), которая у греков называется «физика» и в которой говорится об исследовании природы, другая — нравственная (philosophia moralis), которую греки зовут этикою и которая занимается нравами, третья — умозрительная (philosophia rationalis), которая у греков называется словом «логика» и в которой рассуждают, каким образом в причинах вещей или в жизненных нравах обнаруживается сама истина. (4) В физике, следовательно, обретается изыскание причин [бытия], в этике — порядок жития, в логике — способ (ratio) умопостижения[334].

Первым исследователем физики (physica) у греков был Фалес Милетский, один из их[335] семерых мудрецов. Ведь он прежде всех, задумавшись, обратил внимание на причины (causae) неба и суть (vis) естественных вещей, каковые потом Платон разделил на четыре определенные части, то есть арифметику, геометрию, музыку и астрономию[336].

(5) Этику (ethica) первым установил Сократ для исправления и сопоставления нравов (mores), а также в беседах сводил всякое свое стремление к [стремлению] жить хорошо, разделив этику на четыре добродетели души, то есть на благоразумие, справедливость, мужество и умеренность[337]. (6) Благоразумие (prudentia) бывает тогда, когда благое отличают от злого.