полном порядке. Пальто не порвано и не грязно. Надел на голову шляпу и, пройдя несколько метров, подобрал свой саквояж. Можно было, не вызывая подозрений и косых взглядов, возвращаться в город.

Уже через двадцать минут стремительного хода бывший пассажир поезда, покинувший его добровольно, увидел вокзал. Еще пять минут, и, выйдя на привокзальную площадь, он огляделся по сторонам. У вокзала стояли три автомобиля такси. На противоположной стороне площади расположилось приземистое здание автовокзала. По воровской привычке Генрих, «наследив», должен был быстро покинуть этот городишко, и знание этой привычки давало шанс напасть на его след.

Кубарев быстро пересек площадь и подошел к одной из машин такси.

— Извините, — обратился он к водителю, — я опоздал к приходу поезда, а должен был встретить своего друга. Не видели ли вы здесь невысокого молодого человека в коричневом пальто и шляпе?

— Да, видел. Фридриху повезло, он взял вашего друга.

— И куда они поехали?

— Наверно, к вам в Грац. Парень очень спешил, а Фридрих еще попросил меня предупредить его Эльзу, что вернется поздно.

— Да, неудобно получилось, — с сожалением проговорил Кубарев. — Придется его догонять. А не подбросите ли вы меня до Граца?

— Извините, нет, но это может сделать для вас Карл. Он в соседней машине, и ему незачем торопиться домой, — ответил словоохотливый водитель.

— Благодарю вас, — Хатерворд вежливо приподнял шляпу.

Договориться с Карлом о поездке в Грац не составило никакого труда, и через несколько минут преследователь уже катил по дороге, уютно устроившись на заднем сидении машины. Отставание от беглеца составляло не более сорока минут. Скоро совсем стемнеет, и Генрих наверняка заночует в Граце. В этой местности в таких маленьких городках всего одна гостиница и два-три бара. Разыскать беглеца будет совсем не трудно.

Дорога заняла полтора часа, и в Грац они въехали в полной темноте.

— Езжайте по центральной улице, я скажу, где остановиться, — попросил водителя Кубарев.

Как он и рассчитывал, они проехали мимо гостиницы, о чем сообщила довольно скромная вывеска, освещенная двумя лампами по бокам.

Он остановил машину метров через сто и, расплатившись с водителем, вернулся по другой стороне улицы к местному «отелю». Небольшое двухэтажное здание было одновременно и местным баром, и гостиницей. Судя по количеству окон на втором этаже, номеров на десять, а может, и меньше, если в здании проживал и его владелец. Сейчас там были освещены только два окна.

Войти в гостиницу и убрать Портного — это было всего полдела. Завтра утром или чуть позже труп будет обнаружен, а спрятаться в маленьком городке, где каждый знает каждого, практически невозможно. Уйти зимней ночью неизвестно куда было провальной идеей. Даже если утром до станции ходит местный автобус, то он будет в нем, как бельмо на глазу, и вскоре полиция начнет его розыск по словесному портрету. Мозг лихорадочно работал, проигрывая различные варианты, и наконец он вспомнил своего инструктора по маскировке, а потом припомнил, что завтра воскресенье. У него будут целые сутки, когда его никто не увидит и не потревожит. Теперь нужно было подумать, как незаметно проникнуть на второй этаж «отеля». Это было гораздо проще. У зданий такого рода всегда есть хозяйственный вход, который и обнаружился там, где он его и искал. Теперь нужно было дождаться полуночи, когда уснет гостиничный портье.

В течение часа на морозе он основательно продрог. В голову пришла неплохая мысль — зачем дежурному «отеля» в ночное время осматривать хозяйственные помещения? Он не охранник и находится на рабочем месте только для того, чтобы принять поздних посетителей.

В ручке его саквояжа хранилось несколько отмычек. Недолго поковырявшись в замке задней двери, он проник в теплое помещение. Ожидание в темноте утомляет, и время тянется бесконечно долго. Немного согревшись, он решил осмотреться и на ощупь двинулся куда-то в темноту. После очередного поворота впереди появилась полоска света от неплотно прикрытой двери. Василий осторожно приблизился к ней и по миллиметру стал открывать створку. Вскоре в обзор попала спинка стула, за ней столешница, а дальше барьер. Это было место дежурного, но самого его не было ни видно, ни слышно. Тут он вспомнил, что, проходя мимо здания, видел на входной двери кнопку электрического звонка. Действительно, зачем сидеть всю ночь на стуле в таком маленьком городке в ожидании никогда не появляющихся ночных гостей? Не проще ли провести звонок в свою комнату, который и разбудит, если гости вдруг появятся. Скорее всего, дежурный и являлся хозяином этого заведения, и сейчас мирно ужинал в своей квартире.

Теперь его движения стали смелее. Выйдя на свет и осмотревшись, справа он увидел лестницу, ведущую на второй этаж и, без сомнения, выводящую в коридор с номерами. На столе лежал раскрытый журнал для регистрации посетителей, последней записью в котором значился Генрих Хайнц, Германия, номер, серия паспорта и номер комнаты — три.

Незваный гость решил действовать. Лестница была добротная и под ногами не скрипела. Коридор второго этажа освещался лишь одной лампочкой, но ее света вполне хватало. Приблизившись к интересующей двери, Кубарев слегка толкнул ее, пытаясь открыть. Она оказалась закрытой. Тогда он снял шляпу и приложил ухо к дверному полотну. Из комнаты доносились слабые звуки, а значит, ее постоялец не спал.

Стучать Василий побоялся, не зная, насколько близко находится ужинающий или отдыхающий хозяин этого заведения. Не отрывая ухо, он поскреб по полотну ногтем. В номере ничего не изменилось, и он повторил движение. Наконец, судя по звуку, жилец отодвинул стул, и послышались приближающиеся шаги. Дверь открывалась внутрь, поэтому Кубарев остался стоять перед ней и, когда она распахнулась, просто толкнул появившегося в проеме Генриха и закрыл ее за собой.

— Ты! — удивленно вырвалось у беглеца.

— А ты кого ожидал, Санта-Клауса? — ехидно поинтересовался Кубарев.

Удивление Генриха быстро прошло, чему дополнительно способствовали пары алкоголя. На столе стояли полупустая бутылка шнапса, открытые банки — одна с рыбными консервами, другая с огурцами, рядом лежала надгрызенная булочка. Генрих-Портной был русским и ел тоже по-русски, когда был в одиночестве. Для полноты русского застолья не хватало бутылки водки, но, видимо, ее не нашлось в магазине.

— И что тебе надо? — уже нагловато, пьяным голосом спросил Генрих.

— Крысятничать нехорошо. Ты же знаешь, что за это бывает. Я приехал за деньгами и за расчетом, — Кубарев сделал шаг вперед.

— Не подходи, — Портной схватил со стола нож и, отойдя на шаг назад, выставил его перед собой. — Деньги мои. Это моя доля, и вы мне еще должны. А ты никакой не англичанин, ты русский и перекрасился.

Последнюю фразу