они могли в ней сходиться для взаимного увещания братьев и друзей». Папа, конечно, согласиться с этим торгом не мог, гордо заявив: «Они должны примириться с единою церковью не ради временного блага, но ради вечной награды». Однако несогласие это только видимое, лицемерно спасающее кажущуюся верность принципу для того, чтобы все произошло «sine gravi scandalo aliorum»{67}. Вслед за этим отказом папа в той же булле пишет: «Если они ради своего спасения пожелают примириться с Богом и церковью, уступить им названное поле или какое-нибудь другое удобное место, где бы они могли со страхом Божиим сходиться для увещания друг друга и своих друзей… ибо следует поступать с обращенными иначе, чем с извращенными». Заботясь о Католических бедняках, Иннокентий рекомендует их епископам Нарбонны, Тарраконы и Милана, защищая вчерашних еретиков от «безрассудных обидчиков», выражая надежду, что, если они сами «возрадуются, найдя благоволение желанной сладости, другие, увлеченные их примером, покинут заблуждение своей слабости». Это — «новая посадка», которую «благостно надо пригревать», защищать «ab omni infamia et scandalo»{68}.

Покровительство Pauperes catholici было необходимо. Многие «клеветали на избранный ими образ жизни»: на них еще лежало пятно недавней принадлежности к еретикам. «Возлюбленные в Господе дети, благожелательным согласием встречая ваши просьбы, мы властью настоящего послания запрещаем, чтобы каким-нибудь насилием или хитрым подползанием навязывали вам в предстоятели кого-нибудь, разве вы сами сочтете нужным с согласия епископа диоцеза выбрать пригодного для этого человека правой веры, здорового учения и доказанного хорошего образа жизни». Имеется ли здесь в виду предстоятель местной группы или общий? Первое вероятнее, если принять во внимание вытекающее из показаний наших источников верховное положение бродящих, как апостолы, Дуранда и его товарищей. В цитированной булле речь, кажется, идет о руководителе местной группы в диоцезе Эльн. Но организация требовалась везде, где еретики переходили в церковь или возникали новые группы, где были Pauperes Catholici и их «друзья». Об этих друзьях папа тоже не забывает. Им — remanentes in seculo ad honorem Dei et salutem animarum suarum{69} — он дает привилегию не участвовать в войнах с христианами и в известных случаях не приносить клятвы, хотя и включает оговорку о правах «мирских владык».

Одна из булл бросает некоторый свет на остающихся в миру amici. Тронутые увещаниями Католических бедняков их прежние «друзья» или простые миряне, желая совершить покаяние в своих излишествах, исповедали грехи свои и решили по мере возможности вернуть все, чем они владеют не вполне справедливо и что приобрели дурным путем. Они обещают, не владея ничем как личною собственностью, но всем сообща, не причиняя впредь никому зла, хранить целомудрие или девство, воздерживаться от лжи и недозволенной клятвы. Они предполагают, оставаясь под руководством и надзором Католических бедняков, носить белые или серые туники, соблюдая простоту в домашнем обиходе, исполнять все посты, предписанные римскою церковью, более строго, чем миряне, и «каждое воскресенье сходиться, чтобы внимать слову увещания». Вновь образовавшаяся группа, включающая в себя мирян и клириков, не входит в societas{70} Дуранда в узком значении этого слова, представляя из себя более оседлый элемент — нечто среднее между терциариями и конгрегациями второго ордена гумилиатов. В довершение сходства с последними в ней есть и женский элемент, и даже предлагается выстроить дом и церковь, для чего один из членов группы дает средства. Он «хочет на своей наследственной земле построить дом, в котором были бы достаточных размеров помещения, на одной стороне для мужчин, на другой для женщин… и церковь, в которой братья этого дома могли бы слушать Божественные службы». В братьях незаметно стремления к проповеди, но они не хотят ограничиваться делом личного своего спасения. Около дома предполагается построить xenodochium — убежище для бедных и сирот с отделением для больных и беременных. Зимою братья и сестры намереваются снабжать неимущих теплою одеждой, может быть сделанной руками сестер. Трудно сказать, откуда явилась мысль о такой организации: перенесена ли она из среды еретиков (члены группы, кажется, были задеты ересью) или возникла под влиянием аналогичных явлений в католической церкви. Во всяком случае она показывает просыпающееся стремление к религиозным организациям мирян и достижению возможной праведности без полного разрыва с миром.

Главным местом деятельности Дуранда была Каталония, он и его товарищи проникли и во Францию, и даже в Италию: на такое заключение уполномочивают буллы. Societas Дуранда не оставалась только в пределах Каталонии, хотя, может быть, здесь и действовала более всего, но бродила с места на место, преследуя свои цели. Под ее влиянием возникали в разных местах религиозные ассоциации и можно было надеяться на еще большее увеличение их числа. Возможно, что иные организации создавались и вне непосредственной зависимости от деятельности Дуранда.

В римской церкви необычные порядки. Вчерашние еретики превратились в защитников веры, ведут апостольский образ жизни, странствуют проповедуя слово Божие и обращая еретиков. Прежние связи с еретическою средою помогли им увлечь с собой и своих amici, или credentes. В образе жизни последних нет единообразия. Иногда они остаются в миру, напоминая терциариев, иногда создают нечто подобное бегинажу или конгрегации гумилиатов. В некоторых, может быть во многих, местах центрами друзей являются прежние еретические «школы» — теперь «школы» католических бедняков или же «школы», возникшие вновь по образцу еретических. Вероятно, в среду «друзей» вовлекаются и католики, до той поры не имевшие никакого соприкосновения с ересью. Во главе всех этих организаций, или по крайней мере большинства их, стоит societas Дуранда, визитирующая своих терциариев, проповедуя им и поддерживая их религиозное воодушевление. Появление таких отщепенцев ереси чрезвычайно благоприятно для церкви. Оно увеличивает число праведно живущих католиков, и по своему симптоматическому значению Pauperes Catholici могут быть поставлены рядом с гумилиатами. Они предлагают массе лествицу совершенства, только ведет она не в монастырь, а к нищенствующему ордену. Низшая ступень этой лествицы — терциарии; вторая — может быть, не везде (было бы смело обобщать показание одной буллы) — подобна конгрегациям второго гумилиатского ордена, не пятная себя в то же время экономической славой; третья и последняя — собственно societas — выше и гумилиатских организаций, и монастырей. Она находится на одинаковой моральной высоте с группами бродячих еретиков, отличаясь от них несомненной своей ортодоксальностью. ТЬким образом, мирянам новая организация предлагает то, чего до тех пор не могли им предложить ни еретики, ни церковь, — организованную религиозную жизнь в миру. Этого не было, как мы видели, у катаров, для которых жизнь «верующего» никакою самоценностью не обладала, не было, посколько