ручищу, способную раздробить кости пальцев одним пожатием. На сей раз обошлось.

Однажды добродушный здоровяк услышал, что Дарт – лютен, и ошибочно принял это за имя.

– Хозяина ищешь? Так он в подсобке, за кухней. Раскладывает ловушки для крыс.

Кухни располагались в тупике за складами и пивными погребами. Дарт редко захаживал сюда и не сразу нашел путь в лабиринте петляющих коридоров. Наконец он достиг цели и оказался в просторном помещении. Без суеты работников и криков кухарки оно выглядело заброшенным. Хотя обнаружить признаки жизни все-таки удалось. Из-за двери, ведущей в подсобку, раздавались приглушенные звуки – и они, как ни старалась фантазия, совсем не вязались с охотой на крыс. Дарт попятился к выходу, решив, что заглянет позже. Уже в коридоре он услышал, как дверь подсобки хлопнула, и вернулся, поскольку дело было важное.

На кухне он застал Деса, чей внешний вид вмиг разоблачил его: лицо безмятежное, с блуждающей улыбкой, рубашка перекособочена из-за неправильно застегнутых пуговиц. Именно так выглядит человек, расставивший ловушки для крыс. Дарт невольно усмехнулся. Увидев его, Дес вздрогнул, будто привидение встретил, затем пробурчал приветствие и рассеянно взъерошил волосы, оставив на них муку, в которой были выпачканы руки.

– Охотишься на крыс?

– Иногда.

– Одна, кажется, тебя укусила. – Дарт провел рукой по своей шее.

– На себе не показывай, – в шутку пригрозил Дес и поднял воротник рубашки, пытаясь скрыть красное пятно, изобличающее его времяпрепровождение.

В этот момент хрупкая фигурка замаячила за его спиной. Дарт сделал вид, что не заметил ее, дав шанс остаться таинственной незнакомкой из подсобки, однако не всем удалось сохранять ясность мысли в такой нелепой ситуации.

– Простите, я спешу, – пролепетала блондинка, бочком протискиваясь между Десом и кухонным столом. – Работа ждет.

Дарт сразу узнал в ней местную стаканщицу Солу. Ее одежда была напрочь испачкана в муке – там, где блуждали руки несостоявшегося крысолова. Несколько следов имели четкий отпечаток его ладоней. Когда она, смущенно опустив голову, проскользнула мимо, Дарт успел шепнуть ей пару слов, после чего Сола судорожно принялась отряхивать платье.

– У меня к тебе дело, – повернувшись к Десу, сказал он как ни в чем не бывало. Дарт привык к выходкам друга и ситуациям разной степени неловкости, в которые тот втягивал его. Удивляться уже не приходилось.

Он кратко объяснил, зачем пришел, пока друг заново застегивал пуговицы на рубашке.

– Попасть в «Сан-Порт» не так просто, – ответил Дес. – Ты хоть представляешь, как работают такие заведения?

Пропустив справедливый вопрос мимо ушей, Дарт выдал главный аргумент:

– Завтра Монке уезжает. Это последний шанс его поймать.

– Ладно, к вечеру что-нибудь придумаю. – Дес устало вздохнул и, заметив замешательство Дарта, спросил: – Нужно сделать что-то еще, о чем тебе сложно попросить?

Дарт и впрямь сомневался, стоит ли озвучивать мысли, никак не касающиеся ни дела, ни его самого. Он никогда не читал другу морали и не следил за тем, как стремительно меняется его окружение. Порой он удивлялся, что какая-нибудь пассия оставалась с ним надолго, а потом случайно узнавал, что это были три разных, просто очень похожих между собой девушки. Он бы промолчал и сейчас, если бы Дес всю прошлую неделю не мучил его рассказами о прекрасной солистке бродячей труппы, что проездом оказалась в Пьер-э-Метале. Он ходил на выступления по всем тавернам и кабакам Хмельного квартала, переживал из-за ее отказов познакомиться, а когда она укатила в соседний город, поехал следом, чтобы в двадцатый раз послушать незатейливый репертуар, который к тому времени уже знал наизусть. Дарт наивно полагал, что другом движут искренние чувства, а теперь не понимал ничего.

– Не знал, что вы с Солой, – осторожно сказал он, не желая показаться навязчивым или любопытным.

– Мы не вместе, – коротко ответил Дес.

– А что с той певицей?

– Ее зовут Чармэйн.

– Рад за нее. Так что с ней? Я слушал рассказы о ней неделю и вправе узнать, чем все закончилось.

Вначале Дес рассеянно пожал плечами, как будто сам не знал финал этой истории, но все-таки ответил:

– Чармэйн научила меня не увлекаться приезжими девушками. Они появляются яркой звездой, ослепляют сердце, а в следующий миг исчезают, оставив тебя в темноте.

В этот момент в мыслях Дарта мелькнуло имя Флори, но он тут же одернул себя, словно подумал о чем-то запретном.

– В Пьер-э-Метале проще, здесь все знакомо и привычно, хоть и выбор ограничен, – продолжал Дес, скорчив гримасу мыслителя, что, как он рассчитывал, придало ему должной серьезности.

– Интересно, что ты будешь делать, когда в городе закончатся девушки?

– Перееду.

Они переглянулись и засмеялись, а потом так же дружно замолчали.

– Зря ты так с Солой, – неожиданно для самого себя выдал Дарт. Только он дал волю мыслям, как одна из них вырвалась словами, полными осуждения.

– Да ладно тебе, не драматизируй, – отмахнулся Дес, считая, что и на сей раз прикроется вольными взглядами на жизнь. – Я ей ничего не обещал.

– Ведешь себя как твой папаша.

В глазах друга вспыхнула обида.

– Эй, расслабься. И, кстати, про это. В «Платьях на пол!» еще надеются, что ты осчастливишь кое-кого своим присутствием. Тебя там частенько вспоминают.

– Да неужели?

– Спрашивают, что случилось, а я отвечаю, что ты запал на благочестивую девушку и теперь из кожи вон лезешь, чтобы ей соответствовать.

На миг Дарт потерял над собой контроль и не сразу осознал, почему вдруг Дес запрокинул голову назад и закрыл лицо руками. Затем тот подвигал челюстью, куда пришелся удар, и прокряхтел:

– И что это изменит, дружище? Она вернется и прыгнет в твои невинные объятия?

– Заткнись! – сквозь зубы процедил Дарт, сжимая кулаки. Первый раз он бил неосознанно, но сейчас находился на грани того, чтобы врезать снова. И, сделай он так, это было бы самое взвешенное решение в его жизни.

– По старой дружбе готов предоставить свое лицо, чтобы ты выместил всю злость и досаду. Ну же!

Едва сдержав новую волну гнева, Дарт развернулся, чтобы уйти. Кто-то должен был прекратить это.

– Лучше быть честным с каждой, чем врать одной, – бросил ему в спину Дес.

– Что? – Дарт застыл на пороге и обернулся. Смесь из самых разных чувств бурлила в нем, словно кипящее масло. Казалось, оно вот-вот прожжет тело насквозь и вскоре от него ничего не останется.

– Ты врешь, что сможешь смириться с правилами. Врешь, что готов быть для нее просто другом. Врешь, что согласен ее отпустить. Думаешь, это честнее?

– Да пошел ты! – только и смог сказать он, после чего вылетел в коридор как ошпаренный.

– Я уже в пути. Встретимся на повороте, – донеслось ему вслед.