и нет, я наверняка уже давно кручусь у него на радарах. Занимаясь земными делами, я знатно наследил и наверняка спутал ему карты.

Кроме того, наш умник мог додуматься наконец-таки загуглить внешность Спящего Императора. Например, если принц Филипп или кто другой из несчастных, превращённых в мою копию, навёл его на эту мысль, глянув в зеркало, или что-то в таком духе.

Наконец, ещё оставалось кольцо, изъятое мной у Глории. Прямо сейчас оно было при мне — в плотной свинцовой коробочке, но всё-таки. Почуял ли он смену владельца?

— А ведь они ни в кого не превращаются.

— А? Кто? — Костя своей фразой вывел меня из состояния глубокой погружённости в собственные мысли; я глянул на него чуть рассеянно.

— Парни в скафандрах, — он указал рукой вниз. — Похоже, у них есть какая-то защита.

Я медленно кивнул. А ведь он прав.

— И действительно. Ну вот, а ты ещё спрашивал, зачем мы остались.

— Все могут ошибаться, — хмыкнул Костя. — Тем более, что я спрашивал, зная, что у тебя уже есть ответ.

— Не было, — возразил я. — Тогда — не было. А вот теперь появился.

Я перевёл взгляд с Обелиска и происходящего рядом с ним на своих спутников.

— Не знаю, кого ищут эти ребята. Но зато я точно знаю, что нам нужно делать дальше.

Глава 15

…братская ревность — это не шутка.

Порой я задумывался о том, мог ли Теонор вырасти в кого-то другого, более вменяемого — или же он был безнадёжным с самого начала? Сколько здесь его личных комплексов, а сколько папочкиного воспитания? Когда твоим капризам потакают с самого детства, сложно не вскормить в себе комплекс бога.

Но папочка помер, а я остался — напоминанием о том, что мир не пляшет под его музыку. Я летал по Галактике, занимался своими делами — самыми разными, самоупоённо испытывал мир на прочность и совершенно не вспоминал о Теоноре. Казалось бы, живи да радуйся; я не лезу к тебе, ты не лезешь ко мне — Галактика достаточно большая.

Но нет. Мой братец «совершенно случайно» нагонял меня раз за разом, пытаясь вмешаться в мои дела, помешать мне, превзойти меня. Если первые два-три случая ещё можно было списать на случайность, то дальше стало очевидно: я превратился для Теонора в навязчивую идею, а каждый мой успех — в личный вызов для его самолюбия.

И вот мы снова здесь. Мог ли мой братец как-то понять, что Йошида Распутин — это я? Если честно, мне ничего не приходило в голову. Но если он это действительно понял, то его шестёрки в скафандрах пришли именно по мою душу — к гадалке не ходи.

…впрочем, сотруднички у него были так себе. Замерев за углом, я спокойно наблюдал за происходящим. Вот поваленная дверь мини-маркета хрустнула под тяжёлыми ботинками; вот парочка «скафандров», смеясь и перекидываясь какими-то шутками, вывалилась наружу, нагруженная чем попало — чипсы, жвачки, наушники.

Ну нет, ребята, вы тут явно не за этим; просто почуяли безнаказанность, оказавшись в беззащитном мирке, и вовсю мародёрствуют и развлекаются. Как я и говорил, с кадрами у Теонора серьёзная проблема — нормальные наёмники не согласятся работать на такого отбитого «шефа», а те, что всё же согласятся, будут теми ещё отбросами.

— Ну так что? — тихо уточнил Орлов, выглядывая у меня из-за плеча; верный пистолет он держал перед собой, готовый пустить его в ход в любую секунду. — Мы нападаем, или?..

— Спокойно, — в тон ему отозвался я. — Спокойно. Продолжаем наблюдать.

Возможно, стоило оставить их с Юкино там, на крыше?

Возможно. А может, и нет. И дело даже не в том, что Костя рвался вперёд при малейшем намёке на ключ к исцелению от Обелиска. Просто, как показал последний бой, от него бывает толк. Да, у него нет Дара, и даже крохи Силы, влитые мной на тренировках, лишь сделали его чуть крепче обычного человека. Но у него есть кое-что, куда более ценное.

Мозги.

Ну а Юкино… не оставлять же её опять одну. Снова вляпается куда-нибудь или ускользнёт раньше, чем я пойму, что с ней делать.

— Мы ждём чего-то конкретного? — после всего случившегося Орлов верил мне безоговорочно, и всё же его нетерпение было заметно.

— Момента, — пояснил я. — Мы ждём удачного момента. Их нужно не просто прикончить — их нужно прикончить раньше, чем они отреагируют.

Вырубить этих ребят — дело быстрое. Но поднять тревогу, нажав на кнопку — ещё быстрее. Я знал Теонора, и знал, как он действует. Братец вознамерился подгадить мне, но он явно не захочет подставляться под удар лично. Что, если он закроет портал, поняв, что всё пошло не по плану?

Значит, он не должен ни о чём догадываться — до тех пор, пока я не пройду через портал. Один раз я этот проход уже упустил; второго раза не должно случиться.

Так что ждём.

Тем более, что ситуация принимала интересный оборот. Пока два наёмника распихивали награбленные мелочи по подсумкам и карманам, на горизонте показался третий… и не один.

Существ, следовавших за ним, проще всего было бы назвать «собаками», но это только на первый взгляд. Приглядись повнимательней — и увидишь неестественно вывернутые конечности с торчащими лишними суставами, шершавую грубую кожу, впавшие глаза. И, разумеется, обрывки одежды.

Я коротко оглянулся на своих спутников; ну так и есть. Лицо Юкино — напряжённое и чуть испуганное, а вот Орлов, кажется, сейчас начнёт скрипеть зубами. Какой уж там испуг!.. Разреши, и он прямо сию секунду кинется на «скафандров».

— Вы же тоже это видите? — выплюнул он, глядя куда-то между нами. — Видите? Эти… существа. Это бывшие люди. Те, кто жил в этих домах, просто шёл по этой улице…

— Именно так, — кивнул я, соглашаясь.

— Они… просто взяли, и… — Костя кипел праведным гневом.

Наёмники тем временем недовольно уставились на своего товарища.

— Наигрались? — до нас донёсся голос, чуть искажённый дешёвым автоматическим переводчиком. — Вам делать нехрен, идиоты? Или вы намерены торчать здесь весь день?

— Эй, не душни, — лениво отозвался второй, приподнимая «забрало» шлема. — Нас тут никто не торопит, а на корабле с развлечениями не очень.

— Вот-вот, — подтвердил третий. — Что плохого в том, что мы слегка задержимся? Босс получит свою порцию веселья, мы — свою.

Я задумчиво смотрел на «собак», пропуская эти препирательства мимо ушей. На кой чёрт он приволок их сюда? Если честно, ответ сам лез мне в голову… и он мне совершенно не нравился.

— Вот как?! — лицо