сушеную воблу. Откупорив емкость, я пропустил через горлышко нормальную порцию. Немного вылил на себя. Воблу засунул в карман, предварительно закусив. Запах спиртного в совокупности с рыбьей вонью наполнил салон.

– Вот теперь ты настоящий бомж, – залыбился Толик.

– Водку надо было выбирать правильно, умник. Где ты видел, чтобы бомж запивал воблу с Кремлевской, – я улыбнулся и вернул бутыль.

– Во бля, – зачесал затылок Толик. – Не додумался…

Застучав по тротуару бомжовой походкой и стуча тарой в рваной сумке, я вошел в образ и почувствовал невероятную легкость. Видимо, людей закрепощают материальные блага. Когда за душой пустыня, незачем и напрягаться.

Черный джип перед домом Захаровой сразу бросался в глаза. Он стоял в одиночку, в центре площадки, гордо бросая вызов другим железным зверюшкам, скромно припаркованным по краешкам зеленых насаждений.

Двое крепких ребят в черных куртках о чем-то беседовали, периодически оглядываясь по сторонам – скорее по профпривычке, чем по необходимости. Третий вышел из машины, потянулся, видимо, задремал в салоне, “пострелял” у товарищей сигарету и лениво вернулся обратно.

На скамейках тусовалась стая разодетых, разноцветных юнцов и девок, потягивающих пиво и лениво оглядывающих прохожих.

Минут 20 – этот срок был необходим, чтобы публика привыкла к моему присутствию. Я вяло копошился в мусорных баках – те торчали сбоку от зданий, собирал всякую дрянь и намеренно пачкался, впитывая в одежду запах гнили. После накинув на плечо сумку с “добычей”, развалисто зашагал к молодой публике, которая еще издали буравила меня недобрым взглядом.

Два пацана в тяжелых ботах были бритые – скины, видимо. Остальные – кто с уродливой прической, кто с дебильным взглядом. Я, подбирая попавшие мне в глаза пустые емкости, медленно приближался.

Юнцы, кажется, обомлели.

– Ни хрена себе, борзяк бомж попался!.. – один смачно сплюнул.

– Фу, от него воняет! – одна из девок брезгливо переместилась в другой край скамейки. Кто-то швырнул в меня пустой банкой.

– Эй, сука, у…бый отсюда!

Не ответив, я совсем приблизился к скамейке, где рядом заметил еще несколько пустых скомканных баночек. Нагнулся, чтоб подобрать…

Сильный удар пинком под зад болью отразился в мозгу. Еле сохранив равновесие, я начал “тяжело” выпрямляться и получил следующий удар. Я присел и тотчас чей-то модный бот врезался в голову, которую я еле успел прикрыть, смягчив силу удара.

– Пацаны, не надо! – взвизгнула какая-то деваха в черных, кружевных колготках и попыталась прикрыть меня внушительной грудью. Но этим творениям или тварям постсоветского времени чужды были проявления джентльменства, потому один из персон на нее гавкнул:

– Уйди, лярва, а то рядом ляжешь!..

Краешком глаз заметил – парни в черном внимательно следят за ситуацией. Ботинок этого ублюдка все-таки зацепил скулу – я почувствовал на губах терпкий вкус крови.

“А это ты зря…”

Резко схватив одну из бутылей, я разбил ее “звездочкой”.

– Убью, на..уй! – дико заорал. – А-аа!..

Наверно я действительно осатанел. Под глазом начинал расцветать окровавленный фингал. Пацаны в страхе отскочили. Девки же завизжали и следом чайками взлетели со скамеек.

Я погнался за лысым-бритым обидчиком, намеренно направляя его в сторону бойцов, которые шагали навстречу. Один подставил подножку, когда поравнялись, и я “грамотно” зацепившись, растянулся, действительно чуть не потеряв сознание от больного приземления. Далее чьи-то руки схватили и ощупали меня вдоль и поперек.

– Порядок. Воняет как скотина.

– Но он не скотина, – возразил Второй. – Эй, урод, – обратился он к присевшему на корточках тяжело дышащему отроку, – зачем побили?

Скин нахально ухмыльнулся:

– А тя колышет? Мож твой папа?

– Ты смотри какой пидорюга, – возмутился Первый. – Не надо было мешать мужику.

– Слышь, пиз…юк, – это вновь Второй. – Не трожь бомжа, а то проглотишь пулю в очко!

Ответа не последовало, видно, Лысый дорожил сокровенным.

– Мужик, ты вообще жив? – это Первый.

Сильные руки перевернули и посадили меня на пятую точку. Я что-то нечленораздельно промычал, вытирая ладонью кровь с лица. Наверно зрелище было нелицеприятным.

– Ну ты уеб…ще, – Первый засмеялся. – Пить надо меньше. Обыщи!..

Послышался звон стеклотары.

– Все путем.

– Оклемается? – вновь Первый.

– Куда денется. Они ж как коты…

“Шестой блок слева…”

Минут 20 прошло, пока я проковылял до нужной точки и ввалился в блок. Там и “отключился”, обняв сумку. Помню, как вздрогнула женщина, зайдя внутрь.

– Господи, это еще кто? Ни дня покоя!..

Хорошо, выждал. Пару раз ворча, прошли мимо к лифту жильцы. А кто-то открыл двери и где-то через минуту, тихо матерясь, хлопнул. Видимо, боец. Далее медлить нельзя было. Вскочив, схватил сумку и бросился к лифту. Теперь как повезет.

Не успел оказаться на площадке, дверь напротив открылась. Катя следила в глазок.

– Тебе бы в артисты.

– Ты видела? – я закрыл за собой.

– Как в кино. Окна смотрят во двор. Дай почищу… – она потянулась платком к лицу.

– Нет времени. Где позиция?

Она кивнула на застекленный балкон. Одно из окон было чуть открыто. На полу, на подставке стоял уже собранный, готовый к применению СВД.

– Где научилась? – я уважительно.

– В Караганде…

Я поднял винтовку и через полуоткрытое окно осторожно посадил дуло на раму, прицелился и тотчас отошел. Двор как на ладони. Но если машина подъедет в плотную к подъезду, достать цель будет труднее.

– Он обычно где высаживается?

– Рядом с машиной охраны – метров 10 от подъезда. Всего один раз видела, когда во дворе сидели. Он вышел, поздоровался, что-то выслушивал… Да, чуть не забыла: прежде чем шагнуть в подъезд, он несколько секунд присматривался вверх. Она, видимо, ждет у окна.

“Эх, Тощий. Расслабился, браток…”

– Где жильцы?

– В спальне. Саша, его мама и младшая сестра. Всех обработала с эфиром, после связала, на всякий случай. Ты представляешь, оказывается они для меня стол накрыли, пирог испекли…

Я загнал пулю в патронник и еще раз прицелился через оптику.

“Пирог. Как романтично…”

– Ты их разочаровала. Не о такой невесте мечтали.

– Идиот!

– Где пирог?..

Рация запищала где-то через минут 30 и вылилась в речь. До этого один из бойцов резко шагнул в подъезд.

– Сокол, я Четвертый. Объект проехал.

– Принял…

Часы на стене показывали 18-55, когда две одинаковые “Чероки” на скорости заехали во двор.

Холодок из открытого окна защекотал ноздри. Хорошо, вечерний сумрак. Днем солнечные лучи отражались бы на оптике винтовки.

Бойцы разошлись в разные позиции, выискивая взглядами потенциальные цели, но делали передвижение плавно и отточено.

Головная машина остановилась в 10-12 метрах от подъезда. Боец с переднего сидения выпрыгнул и открыл заднюю дверь, ненавязчиво прикрывая телом выходящего…

Тощее тело Трофима покрывал кожаный длинный плащ с приподнятым воротником. Даже в этом он