На четвертом уперлись на Верзилу – это я после узнал – остервенело обороняющегося по всем правилам осады. Даже, использовав все гранаты, бойцы Димона не могли продвинуться.

Были погибшие. Много раненых. По молчаливому согласию, их не добивали. Ни те, ни эти.

Потому, когда осажденные услышали голос, вернее рык Косого, его знакомую матерщину, сначала перестали отстреливаться, наверное, осмысливая ситуацию. После кто-то отчаянно выкрикнул:

– Пацаны, а на хрена нам это? Мы-то ему подчиняемся, а он на той стороне. Ху…ня какая-та! Айда, сложите стволы, пусть сами разберутся, нах…й!..

У палаты Корейца, куда мы стремглав помчались, дверь изнутри была заперта. Неприятное чувство защемило сердце.

– Где медик? – заорал я раненому бойцу охраны, прислонившемуся к стене и дрожащими пальцами потягивающему сигарету.

– Там… Путался под ногами. То заходил туды, то выходил…

Прислонившись к стене, я со всей силы забарабанил в дверь:

– Открой!.. Никуда же не денешься!

– А я его прикончу! – послышался отчаянный голос. – Мне терять нечего! Дайте деньги и гарантию, что меня не замочите!

Мы с надеждой переглянулись:

– Послушай, если он жив, и ты будешь! И денег получишь. Сколько тебе?

– Не много. 10 штук зелени.

– Не вопрос. Но если…

– Да жив он!

– Тогда открой и не глупи! Ты получишь бабло. Даю слово!

– Э-хх!.. Кто знает, чего стоит твое слово! Будь ты проклят, если обманешь…

Мы чуть с ума не сошли, пока ключ в замке поворачивался. Казалось, прошла вечность. В следующий миг Медик лежал на животе с заломленными за спиной руками…

Мы сконфуженно смотрели на того, что от Корейца осталось. От человека, который бросал вызов силовикам, олигархам. Имел влияние на постсоветском пространстве,

на Балканах, еще Бог знает где. Заставлял трепетать бандитские бригады, воровские малины…

Осталась половина прежнего огромного тела, всегда дышащего здоровьем и силой, и наверно десятая часть этого здоровья…

Возможно, действительно на небесах играют в шахматы нашими судьбами. В их власти ввергнуть самую сильную земную мощь в пучину ада или наоборот, возродить из пепла…

Кореец лежал на своем ложе как в гробу – почти без движений. Только глаза жили отдельной жизнью. Прослезившиеся, прогневившиеся, торжествующие…

Он перехитрил свою смерть. Он заставил себя не умереть. Силой одной только своей воли заинтриговал высшие силы – ему протянули соломинку. Но и этого оказалось достаточно.

Федор, встав на колени, со слезами целовал и целовал его руку. Димон бессвязно говорил, спрашивал чего-то, то и дело грозился кулаками в потолок.

Вдруг заметил, что Ким смотрит на меня. Не имея сил или желания говорить, он сквозь выливающиеся противоречивые чувства, благодарил меня глазами…

Оттолкнув столпившихся бойцов, в палату ворвался взволнованный Андрей. Рация у него в руках непрерывно пищала.

– Связь оборвалась! Городок берут в кольцо! На въездах грузовики с десантурой. Власова разоружили.

Я машинально схватился за рацию. Но она действительно выкидывала финты. Красная кнопка непрерывно мигала, рация пикала короткими сигналами.

Послышался знакомый гул. Над городком летели вертушки.

– Я посчитал три. “Крокодил”22 и 2 “восьмерки”23, – продолжил Андрей. – Это гудит крокодил. А те махнули в сторону 3-ей площадки. Наверно на высадку десанта.

– Второй, я Сокол! – я включил рацию.

– На связи!.. – отрывистый голос Котова.

– Доложите обстановку.

– Заняли позицию. В бой не ввязываемся…

– Эта что за пернатый? – из рации прогремел чей-то разозлившийся рык. – Говорит полковник Климов! Приказываю всем сложить оружие и сдаться! Мать вашу!.. В противном случае будете уничтожены! Слышишь, как тебя там, дятел? Я тебе все перышки повыдергиваю!..

Мы переглянулись. Словно подтверждая серьезность намерений, кружившаяся уже над нами вертушка развернулась и обстреляла ракетой рощу. Деревья загорелись. Бойцы в панике потянулись к зданию.

– Медуза! Это рация Власова… – Димон чертыхнулся. – Климова я знаю, редкая сволочь. Если упрется?.. – он вдруг на полуслове обернулся к Корейцу:

– Так он же твой кореш, Ким!

– Подойди… – впервые прозвучал голос Корейца. Он почти шептал, но и этого было достаточно, чтобы подчинить нас своей воле. Я подошел к койке.

– Все… Заканчивай!

– Это Сокол… – словно под гипнозом, не отрывая взгляда от Корейца, я поднес рацию к губам. – Котов, сложить оружие! Конец операции “Медуза”. Как приняли?

– Вас понял… – гул вертушки, доносившийся из рации, заглушил голос. Видимо, кружился уже над штабом.

– Позови Клима… – Ким вновь прошептал.

– Климов, это Сокол. С вами будет говорить Кореец. Как приняли?

Через несколько секунд рация вновь прохрипела ревом полковника:

– Что ты мелешь, скотина?..

Федор осторожно приподнял Кима за плечи, Андрей подложил под подушку свернутое одеяло. Отдышавшись, он достаточно внятно проговорил в рацию, которую я подвел к его губам.

– Клим… Это я… Вспомни Кандагар… Афганка девочка… К нам прибежала… от мужа… Мулло Ахмед… Стингеры в подвале…

– Узкоглазый!.. – голос на том конце словно взорвался. – Сукин ты сын!.. Оклемался!

– Да… С того света… Ребят моих… не трожь. Казанцев… предатель. Сокол… мой человек…

Последние слова он выговорил уже из последних сил, словно выдавливая. Я даже не уверен был, что на том конце его внятно поняли.

– Воды…

Несколько глотков, казалось, немного восстановили его силы. Димон осторожно вытер его вспотевшее лицо. Взгляд Корейца, отрешенно обойдя всех присутствующих, снова сфокусировался на мне.

– Ты знаешь… что делать.

Я кивнул…

Глава XVI

Пока мы возились с Корейцем, Андрей быстро организовал доставку раненых в госпиталь. Верзиле он лично помог спуститься к машине. Тот все зло и удивленно косился на него, но от помощи не отказался. Туда же в отдельной машине отправили всех погибших в этой братоубийственной бойне. На них нужно было оформлять ложные свидетельства о смерти. Это была отработанная процедура. Контора сор из избы не выносила. Но было обидно, кровь пролилась внутри Организации. И абсолютно бессмысленно. Бойцы просто выполняли приказы своего непосредственного руководства.

Кима тоже осторожно, на носилках вынесли и увезли в госпиталь. Бойцы Димона немедленно взяли под контроль само здание и пути к его подступам.

Со мной остались Романовы и Андрей. Медика приподняли и прислонили к стене. Затравленный взгляд не то волка, не то шакала.

– Так и знал… Грош цена вашим обещаниям!..

– …

– Хоть закурить дайте…

Толик прикурил сигарету и вставил между губ Медика. Он несколько раз жадно затянулся:

– Ну что? Зажали мое бабло, волки поганые? – он вновь оскалился. – Чтоб подавились!

– Почему же? За базар отвечаем. Только скажи, где Степашка и остальная ваша кодла.

– А х…й в очко не хочешь? Все равно шлепните. Хоть умру как мужик.

Мы переглянулись. Теперь Медик напоминал попавшую в капкан затравленную, злобную крысу.

– Мужиком ты точно не умрешь.