С началом войны Лев Книппер, немец по происхождению, по «легенде» НКВД был готов служить новым, немецким, хозяевам России. Он должен был быть хорошей приманкой. По замыслу чекистов он должен был стать бургомистром Москвы. На него замыкалось несколько ключевых агентов. И у него были вполне определенные задачи в деле уничтожения деятелей германского рейха, если бы они появились в Москве. А его сестра Ольга Чехова, имевшая звание государственной актрисы рейха, весьма почитаемая и близкая гитлеровскому руководству, уже тогда оказывала серьезные услуги советской разведке. В 1943 году НКГБ даже планировало ввести Ольгу Чехову в операцию по уничтожению Гитлера в Берлине.

…Другая, не менее яркая фигура, входившая в ту же сотню самых многообещающих агентов, – профессор-искусствовед Московского университета Алексей Алексеевич Сидоров. Он еще с 1920 года помогал органам ОГПУ-НКВД в борьбе с немецкой разведкой. Его псевдоним – «Старый». После московского сражения продолжал сотрудничество с НКВД в организации оперативных игр.

Но этой сотне лучших агентов, как и всей отлаженной подпольной сети, так и не удалось показать себя в деле. Фашистский вермахт был остановлен под Москвой, а шестого декабря части Красной Армии перешли в наступление, закончившееся разгромом немецких войск близ столицы.

Радуясь московской победе, Кузнецов, тем не менее, остро переживал свою невостребованность. Но без дела он оставался недолго: весной 1942 года Кузнецов был включен в особый разведывательный отряд НКВД, который должен был заниматься сбором информации о вермахте на Западной Украине.

…Лето 1942 года. Украинский город Ровно. Там Кузнецов. Он же Пауль Зиберт, пехотный обер-лейтенант, фронтовик, статный и храбрый – два Железных креста и медаль «За зимний поход на Восток». Он залечивает раны и поэтому временно в хозяйственной команде. Он знает толк в деньгах, товарах, вечеринках, вине и женщинах.

Ровно – столица рейхскомиссариата Украина – город сделок, торговли, военного разврата. Хозяин здесь тот, кто имеет деньги и товар. Зиберт имел и то, и другое. На него работали партизаны и разведчики из спецотряда полковника Медведева. Они выскребали вагоны и грузовики, чемоданы и бумажники немецких офицеров и чиновников. Оккупационные и рейхсмарки, драгоценности, французские коньяки и вина, сигареты, галантерея и косметика – все для Зиберта.

На очередной пирушке он столкнулся с человеком Скорцени майором фон Ортелем. Скорцени – легенда, супермен Третьего рейха, человек особого назначения, диверсант и террорист. Его люди – его отражение. Ортель и Зиберт глянулись друг другу, симпатия с первой рюмки. Лихой «пехотинец» и непростой майор.

– Что делаешь в этой дыре, обер-лейтенант?

– Служу по хозяйственной части, после ранения.

Новая встреча. Рюмка к рюмке и вопрос:

– Деньги есть, обер-лейтенант?

– Для вас, майор… Сколько надо?

И вновь застолье – привычный блеск бокалов, обжигающий коньяк «Вье» из Франции, шепот горячих губ и шорох юбок в соседних комнатах. И опять этот парень здесь – Пауль Зиберт. Приятен, черт!

И вдруг:

– Пойдешь ко мне?

– Зачем? Я же пехотный офицер.

– Э, лейтенант, брось! Ты не для окопов.

И дальше слова, обошедшие через десятилетия все исторические повествования: за персидскими коврами поедем! В Москве, на Лубянке, люди Судоплатова, начальника 4-го управления НКВД – разведка, диверсии, террор, – оценили слова майора фон Ортеля: это Тегеран, это покушение на большую тройку, это угроза для Сталина, Рузвельта, Черчилля на тегеранской конференции. И скорее всего – за этим Скорцени.

Но сначала в Ровно Зиберт оценил эти слова. И увесисто, как парабеллум, лег на стол тугой бумажник для фон Ортеля.

…Еще Ильин обратил внимание на способность Кузнецова к системному видению ситуации. С чего начал Кузнецов, когда командование поставило задачу выяснить местонахождение ставки Гитлера на Украине? С украинских газет, издаваемых оккупационными властями. Изучение их – было его работой.

Однажды Кузнецов обратил внимание на заметку в националистической газетенке «Волынь». В ней сообщалось о премьере в Виннице оперы Вагнера «Тангейзер», на которой присутствовал фельдмаршал Кейтель. А фельдмаршал к тому времени был командующим вооруженными силами вермахта. Что Кейтель делал в Виннице? Через несколько недель Кузнецов в другой газете – «Дойче Украинише цейтунг» – подчеркнул сообщение о концерте артистов Берлинской королевской оперы в Виннице. На нем вальяжно отходил от забот Герман Геринг, второе лицо в Германии. Для чего Геринг объявился в Виннице? И почему именно туда приехали с концертом берлинские артисты? А не находится ли близ Винницы ставка фюрера? И где?

Тогда потребовалось захватить немецкого подполковника-связиста, чтобы на его карте увидеть красную линию – кабель из Берлина в деревню Якушинцы. Там-то и оказался полевой бункер Гитлера для управления армиями вермахта.

Делом особой важности для Кузнецова в Ровно была стратегическая разведка. В раздумьях рождались варианты. Медведев, опытный чекист, был непосредственным начальником Кузнецова. Но он не командовал, он думал вместе с Кузнецовым, и планы операций возникали в совместной игре умов.

Кузнецов вспоминал Ильина и его теорию о социально-профессиональных группах, ускоряющих потоки информации. В Ровно такой группой были актеры местного театра и варьете, женщины-актрисы, официантки и метрдотели. С ними общались местные немецкие чиновники, офицеры тыловых подразделений, фронтовики на отдыхе, чины фельджандармерии, абвера и гестапо. А внимание к женскому обществу в годы войны обостренное. Женщины притягивают военных, любовь скоротечна, разговоры спонтанны, информация непредсказуема.

В этой среде Кузнецов и водил знакомства. В Ровно останавливаться ему было негде. Не мог он снимать номер в отеле или комнату в городе без направления комендатуры. Но первая же проверка показала бы, что Зиберт ни в какой хозяйственной команде не состоит. Поэтому лейтенант ночевал у женщин. И у тех, которых знал, и у тех, с которыми знакомился для этого. Он хорошо помнил уроки Лепешинской.

Обычно его серый «Опель» останавливался на одной из оживленных улиц Ровно, и водитель, верный соратник Николай Струтинский, начинал копаться в моторе. Зиберт расхаживал рядом, скучающим взглядом провожая прохожих. Но вот появлялась та, ради которой затевалась игра. По некоторым признакам определял ее Зиберт – одежда, походка, выражение глаз, контуры губ. Ошибок не было.

Если немка:

– Извините, фрау, где здесь отель «Дойчегоф»? У меня машина, я готов подвезти и вас…

Если полька:

– Извините, такая прекрасная пани спешит одна в неизвестность. Моя машина для вас…

И женскому взору являлся элегантный офицер, симпатичный мужчина с интригующим запахом дорогого одеколона «Кельнвассер».

Так завязывались знакомства, и их надо было укреплять презентами. Для этого у Зиберта в багажнике всегда лежали изысканное женское белье и пачки модных чулок из