— Тимми, я принесла тебе с братом сладости, — вновь я обратила внимание на младшего из братьев. — Угощайтесь, — с улыбкой сказала я, указывая на поставленную Эриком на стол коробку. Краем глазом я заметила, что пока я отвернулась от Мейсона, он стал рассматривать меня. — Ладно, вы отдыхайте, приходите в себя, а я пойду.

— Госп… Марианна, спасибо, что помогли нам с братом, — слова Мейсона достигли меня уже возле двери.

— Выздоравливайте.

По дороге обратно в каюту мы встретили Реймонда.

— Доброе утро, капитан! — поздоровались мы с Эриком одновременно и, переглянувшись, рассмеялись.

— Я смотрю, настроение у вас хорошее.

— Так точно! — с улыбкой кивнула я.

— Марианна, тебе очень идёт улыбка. Так что делай это почаще, — сделал мне Реймонд комплимент.

— Спасибо. Вам, капитан, тоже очень идёт улыбка.

— Спасибо, Марианна. Хорошего вам дня.

— Эрик, мне что-то неспокойно.

День прошёл прекрасно, но вот ближе к вечеру я почему-то начала нервничать. Не могу объяснить, но меня била мелкая дрожь. Плохое предчувствие сдавливало грудь, но я не могла понять причину. День ведь и правда был прекрасен!

— Ты, наверное, волнуешься так из-за карты. Мы уже отправились в опасное путешествие, и непонятно, что нас там ждёт.

— Да, скорее всего, ты прав.

— Давай спать? Завтра будет новый день, и ты поймёшь, что сегодняшние страхи были напрасны.

— Спокойной ночи, любимый.

Наверное, я и правда себе надумала небылиц. Ну что может со мной произойти сейчас? Уже ночь, я в каюте под надёжной защитой моего ирлинга. Он не позволит, чтобы со мной что-то случилось.

***

Чувствую чей-то прожигающий взгляд на себе и резко просыпаюсь. Оглядываюсь. В темноте плохо видно, и мне требуется время, чтобы привыкнуть к ней и хоть что-то разглядеть.

— Что ты здесь делаешь? — удивлённо восклицаю я, смотря на стоящего в дверях каюты Зарена. Сердце ускоряет ритм, предчувствие всё сильнее сдавливает грудную клетку.

— За тобой пришёл, — просто ответил он.

— Что?

Пытаюсь разбудить Эрика, но с ужасом понимаю — он спит, как убитый. Нет, этого не может быть. Что с ним? Почему он не просыпается?

— Вставай!

Резко дергает меня за руку, заставляя подняться с кровати. Захват на руке такой силы, что я уверена — там останутся синяки.

— Отпусти меня!

— Не рыпайся! — рыкнул бывший старпом, ещё сильнее сдавливая мне руку.

— Да что ты творишь? — возмущаюсь я, пытаясь вырваться. — Эрик!

— Он тебе не поможет!

Одним движением он закинул меня на плечо и понёс к выходу из каюты. Я кричала, вырывалась, била его по спине, пытаясь выбраться, но увы, все мои попытки были тщетны. И самое страшное, пока он нёс меня через корабль, никто не вышел на мой крик и не попытался помочь.

И в этот момент как никогда я осознала, что одинока.

Никто за меня не вступится, кроме Эрика, но он сейчас не в состоянии это сделать. Я чувствую, что с ним всё хорошо, и это успокаивает. Видимо, его просто чем-то опоили, чтобы он не мешал, пока…

Пока что? Зарен собирается закончить то, что у него не получилось в прошлый раз…

Меня буквально швырнули на пол верхней палубы. Приземлившись, я больно ударилась рукой. Обида, злость, ненависть — всё это бурлило во мне. Это несправедливо. Почему я должна расплачиваться за то, чего не совершала? За что мне это? В чём моя вина?

— Что ты с ним сделал?

— Я подсыпал в еду сонный порошок всем, кто мог за тебя вступиться. Кстати, таких на корабле оказалось немного. Хватит пальцев одной руки, чтобы пересчитать их.

Прикрываю глаза. Больно. Почему-то так больно. На корабле так мало тех, кто мог бы за меня вступиться. Сколько их? Два? Три? Четыре? Пять?

Смешно, учитывая то, что на корабле десятки мужчин. И сейчас они все сидят по своим каютам и просто позволяют Зарену со мной расправиться. Никто ничего не слышал и не видел. Трусы! Лжецы! Ненавижу!

— За что ты так со мной? Я ведь ничего тебе не сделала, Зарен.

Смотрю на него, не мигая. Пытаюсь понять, за что должна умереть. В чём же всё-таки моя вина?

— Думаешь разжалобить меня? Не получится! Ты — женщина, и этим всё сказано. Ты заслуживаешь смерти!

— Заслуживаю? — спросила я, вставая на ноги. — И что же я сделала, чтобы заслужить смертную казнь? Что за причина?

Ярость постепенно разгоралась в моей груди, и я понимала — ещё немного, и я могу сорваться, а это очень опасно. Ведь я заведомо слабее этого бугая. Нельзя его провоцировать.

— Я уже ответил на твой вопрос! — рыкнул он мне в лицо.

— То, что я женщина? Да это же смешно!

— Смешно? Да? — рыкнул бывший старпом и резко притянул меня к себе, сдавливая мне шею. Пока не сильно, но я чувствовала — одно неверное движение с моей стороны, и он просто сломает её или задушит меня. — Посмотри на моё лицо. Видишь? На нём нет и миллиметра живой кожи! А знаешь почему? Потому что вы, женщины, получаете удовольствие, мучая других, вы наслаждаетесь чужой болью.

— Не все такие, — хрипло прошептала я.

— Знаешь, сколько у меня было хозяек? Шестнадцать. Каждый раз мне казалось, что хуже уже не будет, но они умудрялись постоянно доказывать обратное. И знаешь, что я понял? Вы все такие, просто кто-то в большей степени, а кто-то в меньшей. Вы — монстры, отравляющие наш мир. Поэтому у тебя не получится обмануть меня! Я не верю, что ты другая. То, что ты делала до этого, лишь игра. Видимо, у тебя были свои мотивы казаться хорошей, но мне плевать. Что бы ты ни задумала, я не позволю тебе это осуществить, даже если после этого капитан казнит меня.

Его глаза горели огнём. Зарен действительно верил в свои слова, и что бы я ему в этот момент ни сказала — он не поверит.

Он пришёл убить меня и не уйдёт, пока не завершит дело.

— Твоя злость и обида не дают тебе увидеть истину, — прохрипела я, чувствуя, как дышать становится всё тяжелее. — Ты слеп, Зарен. Не видишь ничего, кроме своей ненависти. Ты не живёшь, а существуешь.

— И ты ещё будешь учить меня жизни? — рыкнул он, отшвыривая меня, словно котёнка. Я же спешно начинаю хватать ртом воздух, радуясь этой маленькой передышке. — Нет, Марианна, или как там тебя, я не дам заморочить себе голову. Это никогда не случится!

С ненавистью смотрю на нависшего надо мной мужчину. В этот момент я и правда ненавидела его всем сердцем. А ещё, где-то в глубине души, я чувствовала жалость. Зарену искалечили жизнь, он не родился таким, его таким сделали.